Например, мы на Востоке не знаем, когда родился Рама; рождался он вообще или нет — даже это неточно. У нас есть такие прекрасные истории о Раме; и если мы смогли написать такие прекрасные истории, неужели мы не могли сделать простую запись даты его рождения? Неужели это было совершенно невозможно записать, когда он родился?
Мы не знаем, когда на самом деле родился Кришна. И есть еще великое множество такого, что кажется почти неисторическим. Почему это произошло? Люди, которые написали Веды и необыкновенные по своему великолепию Упанишады, люди, которые создали такие алмазы, как Бхагавад-Гита, Коран, Библия, неужели они не могли писать исторично?
Их это не интересовало. У них был совершенно иной подход к жизни. История — это нечто мирское, история очень заурядна — ею интересуются газеты. Мифология священна; она не находится в сфере газетных интересов. На самом деле это не то, что принадлежит времени, но то, что приходит из-за пределов Времени. Это нечто чудесное.
Пойдите в джайнский храм, и вы удивитесь: двадцать четыре тиртханкара, двадцать четыре их великих мастера, великих просветленных, вы увидите — все они на одно лицо! Ведь в мире нет даже двух одинаковых людей, так как же двадцать четыре человека могут быть настолько одинаковыми, в точности одинаковыми? Даже джайны не могут их отличить, пока не посмотрят на подпись внизу. Эта подпись сделана для того, чтобы вы могли узнать, кто из них Махавира, кто — Неминат, а кто — Паршванаг; подписи были сделаны просто для того, чтобы узнавать. В остальном статуи в точности одинаковые.
Вы увидите, что у них очень длинные уши, они достают до плеч — у всех двадцати четырех тиртханкаров. Что произошло? Возможно, изредка у человека и могут быть такие длинные уши, очень редко — но чтобы все двадцать четыре человека имели длинные уши? И одинаковые носы, одинаковые глаза, одинаковые фигуры?
Мы не заботимся об исторических личностях. Мы заботимся о сущностном; мы интересуемся внутренним. Конечно, эти двадцать четыре тиртханкара отличались телесными формами — кто-то мог быть выше, а кто-то — ниже; возможно, кто-то был белым, а кто-то — черным, — должно быть, все они были разными, но нас не интересуют их различия. Нас интересует то, что сущностно, одинаково во всех них — их медитативность.
Почему у них длинные уши? Это символ — символ человека, постигшего искусство слышания, символ искусства слышания — человек как бы стал одними ушами. Он умеет слушать так тихо, что слышит истину, он слышит голос Бога, негромкий мягкий голос внутри. Это — мое толкование. У джайнов есть собственные дурацкие толкования.
Они говорят, что тиртханкара всегда рождается с длинными ушами — как будто тиртханкара осел иди что-нибудь в этом роде. Такое толкование просто глупо. Мое объяснение таково: тиртханкара — это тот, кто услышал истину; тиртханкара — это тот, кто настолько тих, что весь обратился в уши. Например, на мгновение… и вы можете услышать все — каркает ворона, проезжает поезд. Когда все умолкает, вы становитесь одними ушами.
Как об этом сказать? И как это выразить в мраморе? Они сделали правильно: они сделали им очень длинные уши. Это очень символично, но это не исторично.