В тайной школе Пифагора музыка была одним из важнейших предметов — и я пытаюсь создать здесь то же. Мы должны создавать возвышенную музыку, потому что тогда становятся возможными такие высокие медитативные состояния. Музыка это внешняя медитация: медитация — это внутренняя музыка. Они идут вместе, рука об руку, в объятиях друг друга. Это одно из величайших переживаний в жизни — когда музыка окружает вас, переполняет вас, и медитация начинает расти в вас, когда встречаются медитация и музыка, встречаются мир и Бог, встречаются материя и сознание. Это мистический союз.
На Востоке мы назвали это йогой. Йога просто. означает союз. Лучшее определение йоги, и самое краткое, принадлежит великому пророку Вьясе. Он сказал, что йога — это самадхи, йога — это экстаз. Обычно самадхи переводится как экстаз — это неверно, поскольку экстаз буквально означает находиться вне. Самадхи означает находиться внутри! Это следует переводить как экстаз, а не как экстаз. Йога — это экстаз: пребывание внутри, неделание, просто пребывание. Такое состояние есть медитация.
И то из внешнего мира, что может помочь, будет содержать в себе нечто музыкальное, только тогда оно помажет. Звук текущей на холмах воды может помочь, потому что в нем есть своя музыка. Ревущие волны океана могут помочь, потому что в них есть своя музыка. Пение птиц поутру может помочь, или стрекот насекомых тихой ночью, или дождь, падающий на крышу — все, что создает музыку, может также создать медитацию. Пифагорейская школа была школой музыки, пения и танца, великого празднования. Вы снова находитесь в школе такого типа. Люди забыли, что музыка может тянуть вас вниз, и также может поднимать вас наверх. Соломенная музыка тянет вас вниз; она имеет дело с самым нижним центром вашего существа, с сексуальным центром. Она делает вас сексуальными; она порнографична. Она потеряла все высоты. Она безобразна — это действительно шум и больше ничего, шум, в котором вы тонете — джаз или другая поп-музыка. Это просто вид опьянения. Она настолько оглушительна, что вы теряете себя и думаете, что происходит нечто. Единственное, что происходит — это то, что вас все больше и больше тянет к земле, все больше и больше к животному в вас.
Старинная музыка, классическая музыка, имеет полностью противоположный эффект: она тянет вас наверх, она уводит вас из-под власти гравитации. Это часть левитации; вы начинаете взмывать все выше и выше. Она более медитативна. Она достигает ваших высших центров. Настоящая музыка — та, которая достойна называться музыкой — должна воздействовать на сахасрару — ваш седьмой центр, но очень редко гению удается достичь этого места, создав такую музыку. Но если затронут ваш сердечный центр — это более, чем достаточно. Если ваш сердечный центр начинает танцевать и вращаться, вы очень близки к медитации.
Точно так же, как музыка — это встреча тишины и звука, философия Пифагора — это встреча религии и науки. Его философская концепция заключается в этом великом синтезе. Он — один из величайших синтезаторов в мире: он всегда сводит полярные противоположности вместе и делает их взаимодополняющими. Он — великий мастер разрушения противоположностей. Где бы он ни нашел противоположное, он начинает искать нечто такое, что должно соединиться с ним мостом, и этот мост важен.