Наблюдайте это:каждый человек пуст.Можно ли тут найти наполненного человека? Иногда встречаются такие люди:Горакх, Кабир, Нанак наполнены, а другие люди, в основном, пусты.Это пустые горшки.Именно поэтому они так много шумят.Создаётся такое ощущение, что пустые горшки вспоминают о том, как они когда-то были полны.Создаётся такое ощущение, что пустые горшки увидели полный горшок, и у них возникла жажда, они сказали: «Когда же я тоже наполнюсь? Если я не наполнюсь, как я буду умиротворённым? Как я буду блаженным?»Рождение вирахи рождается от желания быть наполненным.
Мои губы превратились от боли в алую розу,но я не могу говорить.Если крылья обрубить,птица упадёт с неба на землю.Рана ноет внутри,но,тем не менее,у меня нет ничего,чтобы успокоить боль.Скажи мне:неужели боль смерти становится благословением? Или это просто неосуществлённое желание истинной любви? Божественная песня смеялась на ветру,но не могла ничего сказать.Мои губы превратились от боли в алую розу,но я не могу говорить.
Звуки отражаются,мелодии дрожат и смеются с удивлением.Скрытые чувства выражаются невинным глазом.Когда откладываешь в сторону вуаль скромности,ты видишь этот сон любви;то,что было спрятано в гробу забывчивости,уходит вместе с плачем.Кукушка моей жизни трепещет,дрожит,но она не может сказать ни слова.Мои губы превратились от боли в алую розу,но я не могу говорить.
В опьяненных небесах глаз собираются облака слёз.Печаль и счастье улыбаются днём и ночью в жизни преданности,мечты разбиваются,тем не менее,иногда меня наполняет вздох.Нет,всё искоренено,но всё равно,дыхание иногда предает меня и говорит: «нет!»Это нежное цветение рассвета открывается внутри,но не может ничего сказать.Мои губы превратились от боли в алую розу,но я не могу говорить.
Боль вирахи—очень тихая боль.Она становится молчаливой тогда, когда добирается внутрь.Когда вы говорите, она вырождается.Не говорите, она очень ценна.Говорите, что она стоит два цента.Говорят или нет: «Ладонь накрыла миллионы, а когда открылась, там осталась только пыль!»Вираха рыдает тихо, рыдает тихо и прячется.
Молитва не может быть высказана.Она не может быть выставлена напоказ.Нельзя бить в барабаны и трубить в фанфары.Именно поэтому, когда вы звоните в колокольчики в храме, когда вы шумите, когда вы начинаете молиться, вирахи не возникает.Это, конечно, удобно:не приходится страдать.А вы когда-нибудь замечали это? Если в храме есть зрители, те, кто молятся, делают это долго, и молятся они изо всей силы.Они бьют вкараталы, стучат вмридангу.Но если нет никого, если вы молитесь в одиночестве, вы делаете это быстро, шепчете молитвы, кое-как закончили и убежали.
Вы молитесь Богу или тем людям, которые наблюдают за вами? Или для показухи? Вы танцуете перед Ним или для людей? Если ваш ум наслаждается оттого, что позволяет узнать другим, какие вы великие преданные, как велика ваша молитва, тогда вы вообще не молитесь Богу, а просто позируете перед зрителями.Вы торгуете.И вы только питаете своё эго.
Вираха рыдает в тишине, тихо.И чем тише вы рыдаете при этом, тем глубже ваше чувство, и тем дальше оно достигает.
Луна вышла на небо—где же Ты можешь быть? Одна лампа зажгла десять ламп.Птицы вернулись домой с далёких земель.И я праздную,нежные мечты заволакивают глаза.Сердце в панике—где же Ты можешь быть? Луна вышла на небо—где же Ты можешь быть?
Королева ночи брызгает искорки своего благоухания,нетерпение бьётся в сердце как кукование кукушки.Что я могу сказать? У меня такое странное сердце—жизнь бьётся в нём.