Люди используют всевозможные стратегии.Есть люди, которые начнут смеяться, просто для того, чтобы остановить слёзы.Е<смехе вы забудете, они забудут...и слёзы могут оставаться скрытыми.В гневе скрытым останется их страх,
Они очень фанатичны, они пытаются защитить себя...Они знают, что их верование—не их собственный опыт, и боятся, что кто-то посторонний может поцарапать, копнуть слишком глубоко, вынести рану наружу и оставить.прямо у них перед глазами.Так или иначе, им удавалось прикрыть рану—они христиане, и Христос—их спаситель, единственный спаситель, единственный настоящий спаситель, и у них есть Святая Книга, и с ними Бог,—чего им бояться? Они создали уютный психологический дом, и внезапно, словно слон в посудную лавку, входит незнакомец, который не верит, как они!
Один из моих учителей, который очень меня любил...в старших классах школы он был единственным учителем, с которым я был очень близок.И когда я поступил в университет, возвращаясь в родной город на каникулы, я виделся с ним.
Однажды он мне сказал:
—Я тебя жду.Очень странно, что я тебя жду, зная, что сейчас каникулы, и ты приедешь.И твой приезд—как порыв свежего ветра.В старости ты мне снова напоминаешь мою молодость и юношеские мечты.Но когда ты приезжаешь, мне становится страшно, и я начинаю молиться Богу: «Пусть он как можно скорее уедет!»Потому что ты создаёшь во мне подозрение;ты—моё величайшее сомнение.Просто увидеть тебя достаточно, чтобы стали возникать все мои сомнения.Так или иначе, я удерживаю их под спудом, но с тобой это трудно.
Он говорил:
—Странно, что одного твоего прихода в мой дом достаточно, чтобы все мои попытки подавить потерпели поражение, и все мои сомнения проснулись.Я знаю, что не знаю Бога, и знаю, что мои молитвы тщетны,—нет никого, чтобы их слышать.Всё же я продолжаю молиться три раза в день:утром, днём, вечером.Но когда ты здесь, я не могу молиться так мирно, как делаю это каждый день.
—Но я никогда не беспокою ваших молитв! —сказал я.
—Дело не в том, что ты их беспокоишь.Но если ты просто здесь сидишь, и я молюсь...это невозможно.Внезапно я знаю, что всё, что я делаю, глупо, и я знаю, о чём ты Думаешь.Наверное, ты думаешь, что этот старый дурак продолжает и продолжает одно и то же...Я знаю, что в твоих глазах то, что я делаю, неразумно.И беда в том, что глубоко внутри я с тобой согласен.Но теперь я слишком стар и не могу измениться.Возникает страх.Я не могу остановиться.Много раз я думал: «Почему бы мне не перестать молиться?»Но я молился семьдесят пять лет...
В то время ему было, наверное, около девяноста двух.
—Я молился так долго.И теперь, перед самой смертью, прекратить? И как знать?..Если этот мальчик рядом, и Бог действительно существует, я окажусь в затруднении:я не смогу даже поднять глаза перед Богом, если в последний момент прекращу молиться.Я делал это всю жизнь, поэтому позволь мне продолжать, правильно это или нет.Если это неправильно, я ничего не потеряю.В любом случае, теперь, когда я в отставке, весь день у меня свободен.И если Бог есть, всё в полном порядке—мои молитвы достигли успеха.
Я сказал: