И таким образом - это единственно возможный теперь способ, потому что все эти уродливые политические силы хотят изолировать меня от моих людей... и все эти великие силы оказались трусливыми, преступными. И поэтому остался единственно возможный путь: когда возможно, когда это получается, будьте со мной; я с вами всегда. Просто позвольте. Просто оставьте для меня немного пространства в сердце.
И человек никогда не знает, когда приходят скрытые благословения. Многие саньясины были бесполезны. Некоторые были вредны. Я не такой человек, который кому-то говорит нет. Мне это больно, каким бы неправильным ни был человек. Я никогда никого не отвергал и никогда никого не отвергну. Что бы он ни сделал - даже против меня, - я не вспомню об этом.
Но это было хорошей возможностью увидеть настоящие лица за масками. Те, кто был вреден, обнажены; те, кто был бесполезен, потеряны. Лишь немногие избранные - ради кого я живу, ради кого я умру - останутся со мной.
Глава 29. Новые небеса, чтобы летать
Любимый Ошо,
В наших последних опытах самое замечательное и ироничное то, что так называемые христианские страны видятся в свете истории об Иосифе и Марии, которая вот-вот родит Иисуса и для которой «не находится комнаты на постоялом дворе». Эта история используется как основа фундаментального христианского принципа «благотворительности» и «любви к ближнему».
По мере того, как, одна за другой, христианские страны хлопают дверьми перед лицом индивидуальности, готовой родить нового человека, может быть, в нашем путешествии мы видим последнюю предсмертную судорогу претензии христианства на то, чтобы быть чем-то большим, чем дешевая политическая идеология контроля?
Христианство и другие религии пребывают на смертном одре. Они отчаянно пытаются выжить, но их выживание практически невозможно; и невозможность происходит оттого, что они не религии, а притворщики.
Истинная религия может быть только одна.
Это так просто понять. Можешь ли ты помыслить о христианской науке, индуистской науке, мусульманской науке? Это был бы просто идиотизм. Наука есть наука. Это исследование объективной реальности без всякого предрассудка. Как оно может быть христианским, как оно может быть индуистским?
Религия - это исследование субъективного мира без всякого предрассудка. Как оно может быть христианским, еврейским или буддистским?
Истина одна, и религий не может быть много. Умирает именно их «многовость» (Manyness), и из этой смерти возникнет простая религиозность, лишенная всяких прилагательных. Разве ты не можешь кого-то считать человеком религии, точно так же как кого-то считаешь человеком науки? Если мы можем представить человека, который правдив, искренен, подлинен, ненасильствен, сострадателен - это религиозный человек.
Религия - это не нечто такое, во что следует верить, но нечто такое, чем следует жить, что следует испытать как опыт... не верование в уме, но аромат всего твоего существа. Что бы ты ни делал, в этом будет религиозное качество, точно так же как научный ум все делает по-научному, иногда даже доходя до абсурда.
Я слышал о Геродоте, греческом математике, который первым открыл закон средних чисел; и поскольку он был первым в истории первооткрывателем, он был так этим наполнен, что стал смотреть на все с точки зрения закона средних чисел.
Однажды он пошел на пикник с тремя или четырьмя детьми и женой, и они должны были пересечь небольшой поток. Его жена сказала: