Но политики могут падать ниже своего достоинства. Видя, что его обманули, так подло обманули - иначе он стал бы президентом или премьер-министром... Просто быть первым и последним генерал-губернатором пятнадцать дней - ничего не значит. Он был готов стать главным министром южной провинции Мадрас. Он стал главным министром Мадраса, и согласился на это после того, как был генерал-губернатором всей Индии. Такой была его жажда власти. Теперь, когда возможности быть президентом или премьер-министром не было - а он был очень стар, - он был готов быть главным министром небольшой провинции.
В ашраме Ганди постоянно продолжалась междоусобная борьба. Я знаю это хорошо, потому что я очень близко знал одного из сыновей Ганди, Рамдаса. И время от времени, когда я проезжал мимо ашрама, я встречался с ним, или когда я был рядом, он приходил и встречался со мной. Ганди тогда уже умер.
Рамдас говорил, что мало радости было жить в ашраме, потому что Ганди был слишком строг в мелочах. Он хотел контролировать всех, как только возможно. Он говорил о свободе, а создавал в собственном ашраме рабство.
Но это было путем всех религий, всех религиозных святых. Они создают рабство для себя, и тогда они получают право создавать рабство для своих учеников – и в таких мелочах, что этим людям можно только изумиться. Заботил ли их действительно человеческий рост, рост сознания, или то, сколько у тебя перемен одежды? Если больше трех, это грешно. В какое время ты засыпаешь? Если ты не ложишься спать до девяти, это грешно. Что ты ешь? Всеми возможными путями...
И тогда, естественно, развиваются клики. Люди находят выходы из положения. Некоторые люди любят играть в карты. В этом нет никакого вреда. Они не делают ставок, не ставят денег - просто играют в карты. Но они должны прятаться, чтобы играть в карты, и если их поймают, их осудит вся страна.
Ганди устроил все таким образом, что содеянное не оставалось в пределах ашрама, но было осуждаемо всей страной.
Я совершенно другой человек. Я хочу, чтобы вы были абсолютно свободны. Я хочу, чтобы вы делали все согласно собственной совести, собственному сознанию.
Ничто не должно оставаться скрытым. Ты можешь обнажить себя без ощущения, что тебя за это осудят, - потому что осуждение означает, что люди будут оставаться закрытыми, не раскроются.
Это совершенно новый эксперимент во всей истории человека, где свобода действительно значит свободу - свободу быть собой, - потому что я не вижу, как, если только ты не остаешься собой, ты можешь мне доверять. Если я мешаю тебе быть собой, то создаю между нами стену. Я хочу, чтобы ты был самим собой, делал то, к чему у тебя лежит сознание. Кроме твоего сознания, никто не волен этого решать.
Я никогда не мыслил в терминах наказания; самой этой идеи не существует в моем словаре. Я всегда думал, как мне вас наградить за то, что вы такие молчаливые, такие бдительные. И мне нечем вас наградить, кроме своих благословений. С моими благословениями - под целым небом, где бы вы ни были - просто чувствуйте, что вы близки ко мне. Войдите в то же состояние, что и когда вы рядом со мной.
Это дело навыка. Это не что-то такое, что можно привить. Просто наблюдайте внимательно, что происходит, когда вы рядом со мной. Затем испробуйте это в разных ситуациях, и это начнет происходить и вдали от меня.