Религия породила страх перед любовью. Поэтому монахи жили отдельно от монахинь, а монахини жили отдельно от монахов. Они все страшно боялись. Один католический мо¬настырь на горе Атос… он существует до сих пор, ему тысяча лет, и за тысячу лет ни одна монахиня не ступила на его землю. Туда не допускают даже шестимесячных девочек, что уж тогда говорить о женщинах! Что за люди живут за стенами этого монастыря? Монахи? Чудовища? Они не допускают туда даже шестимесячных девочек! Они, должно быть, заки¬пают! Они, наверное, сидят на вулкане сексуальности.
Монахам этого монастыря не позволяют выходить нару¬жу. Как только монах попадает в монастырь, путь назад для него отрезан. Монастырь имеет вход, но не имеет выхода. Итак: во-первых — религия создала этих глупцов, лишенных любви, лишенных корней, лишенных земли, лишенных жиз¬ни; и во-вторых — эти глупцы стали непродуктивными, ведь без любви нет творчества, без присутствия в мире нет твор¬чества. И это настоящее бедствие. Миллионы людей, способ¬ных творить, способных сделать мир лучше, чем он сейчас есть, оказались взаперти. Я пытаюсь положить конец этой бессмыслице. Довольно! Время пришло! Мы должны создать новый тип религиозного человека, религиозный человек дол¬жен знать, что такое любовь, что такое творчество!
Месяц двенадцатый, день десятый
Если тебе удастся подавить все, что разрушает покой в твоей душе, ты все равно не станешь хозяином ситуации, ибо это неестественное состояние: ты станешь рабом того, что подавил. Подавление не сделает тебя хозяином. Это необхо¬димо понять: подавление сделает тебя рабом.
Человек, подавляющий половое влечение, становится из¬вращенно сексуальным — куда более сексуально озабочен¬ным, чем если бы он жил нормальной половой жизнью. Все его мысли и мечты будут о сексе — больше ни о чем. Для этого человека секс становится самой соблазнительной вещью на свете — ведь он подавил свое сексуальное чувство и теперь оно непрерывно стучит в его сердце: «Освободи ме¬ня!» Оно усиливается день ото дня и пытается прорваться наружу, если не через парадную дверь, то через заднюю. И тогда начинаются извращения — гомосексуализм, лес¬бийская любовь… имеет ли все это хоть какое-то отношение к религии?
Репрессивная религия сама создает все эти вещи, и она же и осуждает их. Проблема в том, что чем больше ты что-то подавляешь, тем сильнее ты этого боишься, и чем больше ты этого боишься, тем сильнее ты это подавляешь… и осужда¬ешь. Получается порочный круг, и ты, вращаясь в этом круге, начинаешь набирать обороты.
Чтобы стать хозяином своего внутреннего мира… ты ни¬чего не должен подавлять, ты должен пытаться все понять. Мастерство приходит через понимание. Это и есть магия по¬нимания: то, что ты понял, уже не имеет над тобой власти.
Месяц двенадцатый, день одиннадцатый
Ребенок приходит в этот мир безмолвным. Он — чистый лист. В этом его красота, его прелесть — в нем музыка без¬молвия? Но мы пичкаем его религиозной идеологией, поли¬тической идеологией. Мы отравляем его честолюбивыми идеями. Мы создаем в нем желания, мы прививаем ему стремление к соперничеству, мы учим его кому-то подра¬жать. Мы говорим ему: «Послушай, ты должен быть таким или этаким; ты должен стать президентом или премьер-ми¬нистром; ты должен стать самым богатым».
Каждый отец и каждая мать хотят, чтобы их ребенок стал великим. Каждый родитель хочет, чтобы его собственные не¬реализованные желания реализовались через ребенка. Сам он не смог их реализовать. Желания вообще невозможно ре¬ализовать. И ничего тут не поделаешь — такова природа ве¬щей, таковы законы жизни.