Он взглянул на нее с глубокой нежностью, ибо это она первая нашла его и поверила в него, когда он пробыл всего день в их городе.
И она приветствовала его, сказав:
«Пророк Божий, разыскивая окончательное, долго искал ты в далях свой корабль.
И вот корабль твой прибыл, пора тебе отправляться.
Глубока твоя тоска по земле твоих воспоминаний и обители твоих сокровенных желаний; и любовь наша не свяжет тебя, и не удержат тебя наши нужды.
Однако об одном мы просим, прежде чем ты оставил нас: поведай нам и дай нам от твоей истины.
А мы передадим нашим детям, они своим детям, и это не погибнет.
В одиночестве ты взирал на наши дни, и, бодрствуя, слышал плач и смех нашего сна.
Поэтому теперь открой нам нас самих, и расскажи нам все известное тебе о том, что есть между рождением и смертью».
И ответил он:
«Люди Орфалеса, о чем еще могу я сказать, как не о том, что и сейчас шевелится в ваших душах?»
Халиль Джебран охватил в этих немногих словах весь спектр духовного роста. Сначала мы увидели простых людей, идущих к нему, — крестьяне, садовники, покинув работу на своих полях, устремились к нему.
Всякий раз как достигнута истина, невинные — вот те блаженные, кто узнает ее. Размышляли вы когда-либо над этим? — ни один рабби никогда не приходил послушать Иисуса. Это может показаться странным — ведь дни, когда жил Иисус, были высшим пиком еврейской мудрости, и в Иерусалиме были более знающие, ученые рабби, чем в любом городе мира.
Люди, которые приходили слушать Иисуса, были необразованными, некультурными — крестьяне, рыбаки, садовники, плотники. Среди его апостолов не было никого из высших слоев общества. Никто не был брамином, никто не был пандитом, никто не был профессором.
Иерусалим был местом еврейской высшей школы, люди приходили из дальних земель в Иудею, чтобы получить образование в Иерусалиме. Иерусалим был в самом расцвете своей юности. Однако никто из этих ученых людей не приходил слушать Иисуса. Почему? — потому что они полагали, что им известно все это. Они прочли все писания, они знакомы со всеми мудрыми изречениями прошлого. Их память была полной, но память — это не разум.
На самом деле, чем более осведомленными вы стали, тем меньше у вас возможность стать когда-либо достаточно разумными, чтобы обнаружить самих себя. Ваше познание не дает вам вашу реальную сущность, оно только создает псевдо-эго — а эгоист не может пойти к сыну плотника, Иисусу, — который не знает ничего, ведь у него нет удостоверений.
Только один человек… и из-за того, что он был единственным, его имя помнят до сих пор. Он был профессором университета; звали его Никодимом. Но даже он не смог набраться достаточно смелости, чтобы прийти к Иисусу в свете полудня. Он боялся: «Что скажут люди?» Он профессор религии, а идет и задает вопросы необразованному молодому человеку, который никогда не видел писаний. Поэтому он пошел среди ночи, когда все до одного спали; спали даже близкие апостолы Иисуса. Он разбудил Иисуса, представившись: «Я профессор религии в университете; мое имя Никодим. Пожалуйста, прости меня, что потревожил твой сон».