Один человек поступал в один из самых известных траппистских монастырей, и аббат сказал ему: «Вам известно наше правило? Семь лет вы не должны произносить ни единого слова. Только через семь лет вы можете сказать о том, чего вы хотите, в чем вы нуждаетесь, о чем желаете узнать — лишь короткая беседа. Потом семь лет снова вы должны молчать».
Человек решил следовать дисциплине, поэтому он согласился, и ему показали его келью. Он вошел в келью и увидел, что стекло было разбито. Семь лет он страдал от холода, страдал от дождя — так как дождь попадал прямо в помещение — и он не мог сказать ни единого слова, он должен был ждать семь лет.
Он ждал, а через семь лет он пришел к аббату и сказал: «Мое окно разбито».
Аббат сказал: «Довольно. Возвращайся. Семь лет больше ни слова. Окно будет отремонтировано».
Окно починили, но за семь лет матрац совершенно прогнил, потому что туда постоянно попадал дождь и даже снег. Вдруг он увидел, что не упомянул о матрасе. «Боже мой! Теперь снова семь лет…» А матрац собрал всевозможных тараканов, пауков… окно было разбито, и он стал хорошим убежищем для тараканов.
Через семь лет беспрерывного страдания от тараканов… он снова пошел к аббату и сказал: «Вы починили окно, но матрац совершенно прогнил».
Аббат сказал: «Возвращайся в свою келью, новый матрац пришлют». А люди, которые принесли новый матрац, вытащили старый и почистили келью, но новый матрац оказался больше, чем келья. Они кое-как втиснули его, а так как они втискивали его, стекло на окне разбилось. Теперь снова начинается та же самая история…
Четырнадцать лет прошло — опять он вернулся к нулю. В первый день, когда он вошел, была эта ситуация. Он снова должен был ждать семь лег. Снова дождь — а он стареет, болеет, его постоянно лихорадит — но он не может говорить.
Спустя семь лет, когда он вошел к аббату, аббат велел ему заткнуться, прежде чем тот заговорил. «За двадцать один год я ничего от тебя не слышал, кроме жалоб, жалоб, жалоб! Убирайся из монастыря!»
Потратив бесполезно двадцать один год в траппистском монастыре, бедняга был выброшен — больной, старый, истощенный. Двадцать один год беспрерывной пытки!
Томас Мертон жил в траппистском монастыре. Само собой, он смог увидеть то, что дзен не дает вам никакой дисциплины, это не аскеза, и он смог увидеть, что он делает с собой, и что другие трапписты делают с собой. Это сущий мазохизм — самоистязание во имя аскетического образа жизни. Это не образ жизни, это образ смерти! Это медленное самоубийство, медленное отравление.
А его утверждение раскроет любой человек, который обладает прямым опытом дзен. Он говорит: «Это не путь аскетического совершенствования». Смысл таков, что это путь совершенствования без аскетизма. Это вообще не путь совершенствования.
Дзен — это эволюция, бесконечная эволюция. Совершенствование — это дорожный тупик, дальше не пройти. В дзен всегда доступно бесконечное и вечное. Вам не исчерпать его. Фактически, когда вы продолжаете путь, то путь не исчерпывается, мало-помалу вы начинаете рассеиваться и исчезать. Вдруг вы обнаруживаете однажды, что вас нет больше, есть только существование.
Это вообще не совершенствование, это не спасение. Это растворение, это исчезновение, это таяние, подобное таянию льда в океане.
Томас Мертон продолжает: «Это не мистицизм, как его понимают на Западе».