Точно как деревья стоят обнаженные, как обнажены луна и звезды, таков и обнаженный языквидящего. Он лишен всяких прикрытий, потому что прикрытия только сделают его уродливым. Никакое прикрытие не сделает словавидящего болеекрасивыми; они уже красивы по своей природе. Не нужно никаких других украшений; их красота самоочевидна. Уродству не по себе: оно скрывается, прячется, подавляет. Оно показывает то, чего в нем нет, и скрывает то, что есть.
В том, как богословы используют слова, есть сходство - в самой их сложности. И если они производят на тебя впечатление, единственная причина в том, что у тебя нет проницательных глаз. Если бы твои глаза были проницательны, уродство, скрытое за красивым прикрытием, было бы очевидным. Именно поэтому богословы никогда не оставляют вечного впечатления.
Гегель писал такие чудесные книги, чудесные в том смысле, что они были очень сложными. Пока Гегель был жив, люди были изумлены, потому что прорваться сквозь чащу его языка и достичь ядра было очень трудно. После смерти Гегеля люди занялись глубоким и тщательным изучением, и влияние Гегеля пошло на убыль. Не прошло и ста лет, как Гегель исчез из умов людей, потому что многие смогли его понять и нашли, что в его словах ничего нет. Это было похоже на луковую шелуху: они снимали слой за слоем - и в конце концов ничего не нашли внутри. Ничего не было у них в руках; они нашли только пустое место.
Ученый, богослов очень влиятелен в свое время, ведь так много времени требуется, чтобы его понять.Видящийобычно не может в свое время стать влиятельным, потому что он говорит такие простые вещи, что они тебе ясны, только если ты медитируешь. С помощью мышления ты их понять не сможешь. Если ты тоже молчалив, лишь тогда твое сердце бьется в одном ритме с сердцемвидящего. Ты дышишь в том же ритме, что и он, и тебя обязательно окружит атмосфера сладости. Ты почувствуешь изысканный вкус, ты испытаешь опыт внутреннего нектара.
Если ты пьешь из того же колодца, в твоем голосе тот же резонанс и та же мелодия. Ты найдешь, что всевидящиеговорят одно и то же. Как бы по-разному они это ни выражали, какие бы разные слова ни использовали, мелодия одна и та же. Если не можешь услышать эту мелодию, ты создаешь вокругвидящегорелигию; если можешь услышать мелодию, ты растешь в религиозности. Богослов создает религию,видящийсоздает религиозное качество.
Удивительное событие случилось в истории Индии. Религиозность низошла на Махавиру, но все те, кто собрал слова Махавиры, былибраминами, богословами. Махавира был воином, и все же одиннадцать его старших учеников были браминами, великими учеными. Насколько вижу я, все то, что дал Махавира, эти одиннадцать ученых потушили. Все то, что низошло в Махавире в этот мир, эти одиннадцать браминов тотчас же прикрыли священными писаниями и погасили огонь. То же самое случилось и с Буддой.
В этом смысле Сахаджо, Кабиру и Даду повезло больше. Они были такими простыми людьми и происходили из таких бедных семей, что не привлекли в ученики браминов, великих ученых. Махавира и Будда привлекли таких учеников, потому что сами происходили из королевских семей, были наследниками великих династий. Стоять рядом с ними было огромным удовлетворением для самомнения ученых. Это оказалось бедствием, потому что их окружили ученые, вокруг них столпились ученые. Они проявили больше интереса, чем обычные люди, потому что Будда давал питание их эго, самомнению.