Будда никогда не приходил на свою утреннюю проповедь с чем-нибудь в руке. Однажды он пришел с цветком лотоса -- так странно! Люди, прожившие с ним много лет, никогда не видели его несущим что-либо. И было его молчание. Он продолжал смотреть на цветок лотоса. Минуты становились длиннее и длиннее; прошел целый час, и казалось, что прошла целая жизнь. Десять тысяч саньясинов ожидали, наблюдая, а Будда молчаливо рассматривал цветок лотоса.
Затем Махакашьяпа впервые... Он в течение двадцати лет был учеником Будды; и он не произнес ни одного слова, он не был даже посвящен. Он никогда не просил Будду посвятить его, он просто сам себя посвятил в саньясины. Он обрил свою голову, надел желтую робу, стал монахом, дал себе имя, сел под дерево -- это то дерево, под которым он продолжал сидеть год за годом. Все удивлялись: «Этот парень очень странный, он кажется сумасшедшим!» Они бы спросили его о чем-нибудь, а он просто ответил бы: «Молчите». Но в тот день, когда все :ни молчали, он просто начал громко смеяться. Все :осмотрели на него. «Что случилось с этим человеком? Он был безумным двадцать лет, и неожиданно он стал нормальным? Или наоборот?»
Будда взглянул на него и поманил его к себе рукой: «Подойди поближе ко мне». Впервые за двадцать лет Будда позвал его. Махакашьяпа подошел, и Будда сказал собранию саньясинов: «Что я мог бы сказать словами, я сказал вам. Что я не сумел сказать словами, я передаю Махакашьяпе». И он отдал Махакашьяпе цветок лотоса.
Таким образом родился дзен. Это было начало реки дзен -- без слов, просто что-то невидимое. Люди смотрели в благоговении - что происходит? И впервые Махакашиапа коснулся ног Будды, но не проронил ни одного слова.
В буддийских священных писаниях отсутствует иное упоминание о Махакашьяпе, кроме этой записи. Но Махакашиапа является первым мастером дзен. От одного мастера к другому мастеру Дзен переходил и дошел до меня. Если Махакашьяпа является началом, то я нахожусь, вероятно, на самом конце долгой, долгой традиции -- двадцать пять столетий, сотни мастеров, передающие в глубоком молчании и медитации то, что нельзя сказать словами.
Так что монах сказал Якусану... Якусан же великий мастер, вне всяких сомнений:
«Я позвонил в колокол ...»
Колокольный звон созывает всех саньясинов вместе на собрание в зале.
«Пожалуйста, Ошо, это время для регулярной проповеди».
Он использовал слово «регулярный» неверно. У мастера все дела всегда спонтанны -- нет ничего регулярного. Даже когда вы видите регулярность, это только в вашем понимании. Для мастера это спонтанно.
Ялусан сказал: «Хорошо. Ты идешь за мной, держа мою чашу, поскольку я не закончил мой завтрак».
Это была довольно странная ситуация: направляясь в зал заседаний, собирается ли он говорить проповедь или есть свой рис? И монах чувствовал себя слегка смущенным: «Я иду за ним с чашкой риса. Что люди подумают обо мне? «Вот идиот! Зачем он несет чашку с рисом, позади мастера?»
Монах не понял мысли сказанного мастером, и Унган, который тут присутствовал, спросил: «Мастер, когда вы лишились ваших рук и ног?»
Почему вы не несете вашу чашку сами? Когда вы потеряли ваши руки и ноги? Даже Унган, который в конце концов стал просветленным, не мог понять смысла