Родился его первый ребенок, и однажды он играл с малышом. Ребенок медленно учил язык, и тут он решил прочитать предложение на стене. Он мог бы прочитать «GOD IS NOWHERE», но «nowhere» было таким большим словом, что ребенок не смог прочитать его на одном дыхании. Он разделил его на две части. И прочитал GOD IS NOW HERE (БОГ СЕЙЧАС ЗДЕСЬ).
Впервые отец взглянул на предложение и сказал: «Боже мой! Этот ребенок раскрыл мне глаза. Теперь я никогда не прочту это предложение полностью -- всегда буду помнить Now Неге (Сейчас Здесь). Это был момент трансформации для атеиста. Впервые он начал думать: «Знаю ли я действительно, что Бога нет? Изучил ли я Вселенную? Изучил ли я свой внутренний мир?»
Так же как теисты, слепы и атеисты. И те и другие - верующие.
Единственный, кто прав, - агностик, который не является ни теистом, ни атеистом, а просто занимается поиском истины. У него нет системы верований, нет предубеждений, нет запрограммированной идеологии.
Я не вижу большой разницы в атеизме Советского Союза и теизме Ватикана. Теизм Ватикана основывается на вере. «Капитал» является Библией Советского Союза -- и, поскольку Маркс сказал, Бога нет, это стало программой для каждого ребенка. За 70 лет старое поколение вымерло. Теперь каждый ребенок верит- Бога нет. В Индии же каждый ребенок верит - Бог есть. Оба варианта являются верой: положительной верой или отрицательной верой, но вера есть вера. Ни Советский Союз не знает ответа, ни Ватикан.
Знающие люди говорят, что невозможно что-либо сказать о предельной реальности. Нельзя ее выразить языком: она остается загадочной. Вы можете войти в нее, но не можете ничего сказать о ней. Вы можете наслаждаться радоваться, танцевать, но язык наш слишком беден.
Нищета философии в том, что она не может выразить предельный опыт медитирующих. Только агностик может быть медитирующим. Он отставляет в сторону всякое программирование, весь ум и вы входите в пространство не-ума.
В этом состоянии не-ума отсутствует время имеются лишь настоящий момент и абсолютная тишина, и огромная ясность, и вы, как светящееся существо, здесь и сейчас.
Вот почему Якусан сказал: «Я добыл дрова. Остальное вы можете понять. Но не спрашивайте меня о прошлом».
Монах же указав на меч Якусана, сказал: «Это издает звук «тэп-тэп»», что же это такое?»
Даже мелким вещам нельзя дать определения.
Если кто-то спросит вас «Что такое желтый?» -- что вы сделаете? Вы можете показать желтый цвет, но не можете дать какое-либо определение. Что такое желтый? Что такое красный? Вы скажете: «Красный есть красный». Но это не ответ, а тавтология; вы просто повторяете: «Розовый есть розовый», но вы ни к чему не придете. Вы не определили, что такое розовый. Вы можете лишь показать -- «вот это». Невозможно дать определение- только можно показать.
Так что, когда монах спросил: «Что это такое, что издает звук «тэп-тэп?», мастер не ответил: «Это меч», поскольку дзен не верит языку; а верит в бытие.
Он вытащил меч и показал монаху стойку воина, как обычно воин держит свой меч: «Вот это что. «Если у тебя есть глаза, ты увидишь. Если у тебя нет глаз, я бессилен помочь». Но никакого диалога - только экзистенциальный показ.
Широ писал:
В белоснежной мгле,
Где сливаются море и небо,
Одинокий красный диск -- восходящее солнце.