когда Вы говорили о западных и индийских санньясинах, я почувствовал, что то, что Вы говорили, верно — иногда у индийцев бывает слишком много сердечности. Им трудно сказать «нет», и вместе с тем нельзя сказать «да» их ожиданиям и теориям. Они глухи. Не объясните ли Вы, почему это так?
В этом вопросе много частей.
Первая часть — то, что иногда у индийцев бывает слишком много сердечности... это утверждение ошибочно. Нельзя иметь слишком много сердечности; это экзистенциально невозможно.
Сердце и его качества таковы, что вы всегда можете иметь их еще больше. И нет никакого предела — даже небо не предел.
Но я понимаю твою проблему. Ты говоришь, что в определенные моменты тебе приходится нелегко: люди Востока слишком любящие, ты не можешь сказать им «нет» и ты не можешь сказать «да» тоже.
Я вспоминаю, что когда я впервые приехал в Бомбей, меня пригласили на ленч... Я никого не знал в Бомбее, и люди, пригласившие меня, тоже приехали в Бомбей недавно. Мы не знали друг друга.
Глава семьи был одним из самых прекрасных людей, которых мне доводилось встречать в моей жизни. Вместе со мной он пригласил еще по меньшей мере двадцать человек. Еда была прекрасной, но то, как они заставляли всех есть, было просто невообразимым.
Их было три брата; двое братьев держали гостя, а третий пичкал его: «Еще одну ладду».
А гость пытался сказать: «Я умру! Оставьте меня в покое!»
Они говорили: «Еще одну...» И конца этому не было.
Помогали даже женщины этого семейства. Люди пытались выбежать из комнаты, а женщины стояли в дверях и преграждали им путь.
Я сказал старшему брату: «Ваша любовь прекрасна, и ваши сласти хороши, но есть же и предел. Тот человек говорит, что он умрет, — а вам и дела нет до его смерти, вас заботит только то, как заставить его съесть еще что-нибудь».
Его ответ я не забыл. Он сказал: «Если мы не будем делать этого, душа нашего отца будет очень несчастна».
Я сказал: «Боже мой! Душа вашего отца тоже присутствует, здесь?»
Он сказал: «Нет, дело не в этом. Это наша традиция. Когда наш отец был жив, у нас был заведен такой порядок: пока гость не начнет драться, его нельзя оставить в покое. Дело должно быть доведено именно до такого конца».
Я сказал: «Послушайте, не проделывайте этого со мной — потому что я не хочу драться».
Они сказали: «Но душа нашего отца...»
Я сказал: «Вы — идиоты! Душа вашего отца, должно быть, уже снова родилась. Когда умер ваш отец?»
Старший брат сказал: «Лет двадцать назад».
Я сказал: «Должно быть, он теперь учится где-нибудь в колледже. Забудьте о нем, он не имеет к этому никакого отношения».
Он сказал: «Если вы так говорите... Но мы будем чувствовать на себе большую вину».
Я сказал: «Если вы будете принуждать меня съесть что-нибудь, я никогда больше не приеду в Бомбей».
Со слезами на глазах он ухватился за мои ноги. Он сказал: «Хорошо. Мы не будем принуждать вас. Только одну ладду, никакой драки, но, пожалуйста, продолжайте приезжать. И пообещайте, что каждый раз, когда вы будете приезжать, вы по крайней мере один раз будете приходить на ленч в наш дом, а мы никогда не будем принуждать вас. Вот только съешьте еще одну ладду».