— Потому что невнимательно смотрел, — с юмором подчеркнул Сэнсэй. — Если бы ты проявил больше любопытства в этом вопросе, то ты бы заметил, что стрел тех не просто тринадцать, а центральных три образуют треугольник, направленный вершиной вниз. Поскольку тринадцатый «Невидимый» всегда находится в скрытом положении. Оливковая ветвь из 13 листов и 13 плодов. Даже в каждом крыле орла они налепили по 32 пера. А если бы ты посмотрел внимательнее на те звезды внутри солнца, то увидел бы там знак, именуемый как звезда Давида — два наложенных друг на друга равнобедренных треугольника, один острием вверх, другой — вниз. И сумма звезд, из которых состоит данный знак, также равна тринадцати.
— Гексаграмма?! — изумился Николай Андреевич. — Шестиконечная звезда, этот символ иудаизма венчает печать США?! Вот это для меня новость!
— Да какая это новость? Это дремучая старость, — пошутил Сэнсэй. — Это символ еврейских жрецов, демонстрирующий истинных Хозяев Америки… Кстати говоря, семейство Ротшильдов, когда в 1817 году получило дворянский титул, уже открыто включило звезду Давида в свой фамильный герб.
— Это которая звезда Давида? Та, что изображена на флаге Израиля? — уточнил Володя.
— Да, — ответил Сэнсэй. — Вообще этот символ весьма древнего происхождения. Гексаграмма как особый знак был известен не только на Среднем и Ближнем Востоке (где он был довольно популярен как символ культа богини Астарты), но и в древней Индии. В своё время этот знак был узурпирован еврейскими жрецами у этих народов. Впоследствии он использовался в еврейских общинах в качестве изображения на печатях, флаге (так назваемый «флаге Давида», который представлял собой красное полотнище с изображением шестиконечной звезды).
— Мда-сь, — кряхнул Женька. — 13 стрел, 13 звёзд, 13 плодов, 13 листьев, — и со смешком произнес. — Вот Архонты, любители потринадцничать! — Последнее слово он еле выговорил, отчего ещё больше рассмеялся. — Короче, потринчать!..
— Они не любители, они профессионалы, — поправил его Сэнсэй. — Тринадцать — это символика, это обозначение высшего круга силы. А уж кто и с какими намерениями использует эту силу — это уже другой вопрос. Архонты уделяют знакам и символам огромное значение, поскольку ими они отмечают места своих владений: чья это территория, кому она принадлежит, и кто за всем этим стоит.
— А-а-а, понятно, — догадливо произнес Женька, — они, как коты, территорию свою метят!
Коллектив расхохотался вместе с Сэнсэем.
— Это точно! Для простого народа, озабоченного бытом, эти знаки и символы ровным счетом ничего не означают, поэтому каждый их толкует по-своему. А для знающих людей сразу становится понятным кто тут «лапу наложил».
На что Виктор заметил.
— Та, народу плевать, кто ими управляет. Сам сеет, сам и жнёт, сам и песенки поёт. Ему что новизна, то и кривизна.
Женька тут же сыронизировал:
— И сидит тот народ в своей сторожке и шепчет себе под нос. — Женька сгорбился, изображая человека, чахнувшего над своим нажитым «добром», коим в Женькиной импровизации была кучка песка. И скрипучим голосом проговорил: — «Отвяжись, худая жизнь, привяжись хорошая! Отвяжись, худая жизнь, привяжись хорошая!»
Вся компания вновь покатилась со смеху с его клоунады. На что Сэнсэй ответил.