— У природы тоже бывают свои ошибки, — спокойно ответил Сэнсэй.
— Да, но удивительно, что эти «ошибки» имеют свое место под солнцем!
— Место под солнцем — вопрос спорный. Солнце ведь не только растит, но и разлагает.
Вано любил заводить с Сэнсэем разговоры на философские темы, так как эти беседы всегда оказывались своеобразны и уникальны. Сэнсэй умел не только анализировать факты, но и логично выстраивать их в цепочку, приводя примеры из истории цивилизаций. У него было необычное. видение общей картины мира и смысла человеческой жизни. Он досконально разбирался в тонкостях человеческой психики. А его философия о жизни и смерти уничтожала все сомнения по поводу бренного существования индивида. Многие истины, высказанные Сэнсэем, казались на удивление близкими и очень родными по духу, но давно забытыми, таящимися на самом непроглядном дне подсознания. Поэтому отец Иоанн, хоть и позволял отпускать «наставнические шутки» в адрес Сэнсэя, но всегда считал его человеком, которого, как говорится, Бог посылает раз в жизни. Он был дружен с Сэнсэем еще с «Острова», но настоящее понимание сущности этого человека к нему пришло лишь в самый пик кризисного периода жизни. Это было время, когда правительство, на которое они работали за идею о светлом будущем, бросило их на произвол судьбы. Разрушился Союз, погибли убеждения. А ничто в мире так не угнетает душу, как разрушение твоей чистой веры. И неизвестно, чем бы закончилось для Вано это опустошение внутреннего живительного источника, если бы не Сэнсэй. Он был единственным из всех, кто воспринял трагедию с внешним спокойствием, кто тогда зажег в Вано новую веру, веру в Бога — веру, которую не сможет отнять у человека ни одно правительство мира. После беседы с Сэнсэем в душе Вано тогда произошел коренной перелом. Неожиданно он увидел мир с совершенно другой стороны. После памятного разговора они с Сэнсэем долго не виделись. Вано, помыкавшись по миру, решил стать священником. Но, уже проповедуя вечные истины другим, он помнил, что Сэнсэй — единственный бальзам для его собственной души.
Отец Иоанн с уважением посмотрел на Сэнсэя и продолжал рассуждать:
— Сколько сталкиваюсь с садизмом, с этим гнилостным элементом разложения, но никак не пойму, каковы его истоки в человеке?