Единственное, что точно понял Бульба после всего произошедшего, это то, что Врач со своей командой представляет грозную силу с четко организованной структурой, далеко не в пример местной братве. Как Бульба мог такое упустить?! Создавалось впечатление, что со дня неожиданных потрясений, связанных с появлением Врача в новом амплуа, Бульба, точно летучая мышь при неблагоприятных условиях, впал в искусственный анабиоз. И только теперь, когда все вроде бы стихло и восстановилось в привычном ритме, он проснулся от долгой «спячки». Но подобное «оживление» взгляда на происходящее не принесло ничего радостного. То, что Бульба прошляпил свою власть, было очевидным. Тома, хоть и хвастал, что подмял Врача под себя, но на деле абсолютно не контролировал его действия и бизнес. И Бульба решил предпринять последнюю запоздалую попытку внедрить в дела Сэнсэя своего личного человека, втайне даже от Томы.
* * *
В конце рабочего дня к Сэнсэю подошел знакомый милиционер и начал разговор издалека. Якобы есть у него друг, хороший парень, но сейчас остался не у дел. Бывший комсорг. Перечислил соответствующие его положительные качества.
— А после развала Союза он крутился с товарищем. Потом разошлись по понятиям. Жалко пацана. Толковый организатор. Возьми его под свое крыло, ты вроде как поднимаешься… Он тебе пригодится.
Сэнсэй еще в начале разговора почувствовал подвох. Он очень сомневался, чтобы этому лейтенанту было известно чувство жалости и человеколюбия. Тем более, что, по негласному слушку, на его совести уже числилось взяточничество, вымогательство, жестокие побои не только обвиняемых, но и свидетелей. Поэтому, когда тот выложил, зачем сюда пожаловал, Сэнсэй понял, откуда «ветер дует».
— Хорошо. Приводи.
Ну и достал же его Бульба своими отморозками! Тут серьезных дел по горло! Именно сейчас шла основная работа аналитика, когда в схемах людской психологии просто нельзя ошибиться. А Бульба собрался свои правила игры вновь навязывать, так сказать, тащить в чужой монастырь свой устав. «Ладно, не понимаешь по-хорошему, устроим тебе репрессалий в «междоусобных» отношениях… Ударим твоим же салом по собственному «мурсалу». Немного поразмыслив, Сэнсэй придумал, как крепко и надолго озадачить Бульбу его же собственными проблемами. «Толковый организатор, говоришь? — усмехнулся Сэнсэй, подумав про себя; — Посмотрим…»
На следующий день милиционер познакомил Сэнсэя с Денисом. Хотя, как потом выяснилось, даже имя его было вымышленным. А из всей истории о его жизни единственно правдивым оказался лишь рассказ о работе комсоргом. Выглядел Денис подтянуто, по-спортивному. Среднего роста. Все его движения и разговоры свидетельствовали об опыте блатной жизни.
Сэнсэй с первого же дня активно подключил его к работе с ассоциацией, замыкая, таким образом, доступ к другим делам. Нагрузил так, что новичку некогда было толком ознакомиться с большим коллективом, куда, собственно говоря, он и влился. Со своей стороны, Денис; чтобы больше втереться в доверие к Сэнсэю, начал работать на всю свою бандитскую «совесть».
Тем временем Сэнсэй нанес «неофициальный» визит Ниндзе. Когда последнему сообщили о неожиданном приезде гостя, тот не на шутку перепугался. Хозяин авторынка вышел навстречу в полном смущении, не понимая, в чем, собственно говоря, он провинился.
— Привет! — неуверенно пожал руку Ниндзя, все еще помня недавний классический удар в челюсть.
Сэнсэй, видя такое замешательство, поспешил успокоить:
— Привет! Да не робей, я к тебе по другим делам. Ты же рынок знаешь?
Ниндзя расценил этот вопрос по-своему, догадываясь о дележке его «хозяйства».
— А я за рынок и сам с тобой хотел поговорить, — стал он быстро оправдываться.
— Да нечего мне с тобой за рынок разговаривать! — опередил ход его мыслей Сэнсэй. — Рынок твой, работай! Тебя же никто не выгоняет. Моих только не трогай… Я сейчас, собственно, по другому вопросу. Кто у тебя из барыжек под «мусорами» работает?