EzoBox.ruБиблиотека эзотерики

Я подумал, что сила установок, сделанных в детстве, очень велика, — как говорится, не вырубишь топором. Странно то, что «чистый от знаний» детский мозг способен навсегда запомнить не только полезную, но и совершенно абсурдную информацию по типу той, что надо всю жизнь поклоняться скелетам. Однако, если задуматься, можно понять, что далеко не все абсурдные детские установки остаются на всю жизнь, в большинстве случаев они нивелируются с возрастом. Остаются только те установки, которые лишь внешне абсурдны; какой-то более высокий уровень разума, не подвластный банальному мышлению, накрепко вдалбливает в детский мозг то, что имеет глубинный и сокрытый смысл, осознание которого, к сожалению, недоступно данному человеку. Но этот человек становится рабом такой глубинной детской установки и… всю жизнь, например, поклоняется скелетам, хотя и представления не имеет о том, что сокрытым смыслом этого непонятного для него самого поклонения является подсознательная оценка роли Генофонда Человечества для жизни на Земле. И только невесть откуда выплывшее словосочетание «Царство Мертвых» будоражит его примитивное сознание, наполняя содержанием процедуру нелепого склонения головы перед рисунком пляшущих скелетов. Что ж, долгие годы примитивизации в угоду низкопробным посулам властолюбия и жадности довели уровень сознания до того, что великие знания о Мертвых, до сих пор сохранившиеся в тибетских книгах и четко описывающие феномен Сомати, когда живой само законсервированный человек кажется мертвым, были забыты и заменены на комедийное поклонение костяному остову человека. Подсознание — главная путеводная нить нашей жизни — как бы мстит за беспутную историческую утерю великих знаний и как бы издевается над сознательной жизнью человека, направляя ее по пути смехотворного варианта преклонения.

— Пойдемте, холодно — послышался голос Тату.

— Сейчас, сейчас. Я только хочу спросить — а кто-нибудь бывал в Царстве Мертвых?

— Я не слышал об этом. Шамбала должна дать разрешение войти туда.

Из прочитанной литературы я вспомнил, что Николай Рерих во время своей тибетской экспедиции куда-то в одиночку уезжал на пони и не появлялся в течение нескольких дней. Когда он появился, азиаты простерлись у его ног, восклицая, что он «Бог», потому что он пересек границу Шамбалы, в то время как ни один человек не может перейти границы Шамбалы без божественного пропуска.

Достоверен этот факт или нет — я не знаю. При всем том колоссальном уважении, которое я испытываю к Николаю Рериху, мне кажется, что этот факт достоверен, — просто бытующий среди Особых Людей Гималаев и Тибета девиз «Я не скажу этого даже Богу!» не позволил этому чрезвычайно высоко одухотворенному человеку рассказать о том, что он видел. Времена еще не пришли.

Кто знает, может Рерих видел Царство Мертвых и, расширив глаза, смотрел на восковидного цвета людей в Сомати, сидящих в позе Будды, а невесть откуда взявшаяся звенящая мысль конкретно и ясно декламировала о том, что эти люди живы и только внешне напоминают мертвых, и что могут наступить времена, когда по божественному призыву эти люди один за другим начнут со скрежетом открывать одеревеневшие за тысячелетия веки, двигать усохшими конечностями и с помощью прекрасных многоликих людей Шамбалы, отпаивающих их живой водой, принесенной из особых источников, превращаться в здоровых и молодых мужчин с румянцем на щеках, в глазах которых будет сверкать пронесенная через тысячелетия сила мудрости.

Чем-то молчаливым и грандиозным веет от картин Николая Рериха, в них как бы записана затаенная мысль о величии Созидания, что воочию прочувствовал этот человек. Через разум гор передал он эту затаенную мысль.

— Пай, ень, ы, — послышался голос сзади.

— Лань-Винь-Е говорит, что пора ехать, — перевел Тату.

Вновь за окнами наших автомобилей стали проплывать пейзажи Тибета. Однообразная холмистая местность начала удручать.

Я увидел ровный круг.

— Стой, — по-русски скомандовал я и с удовлетворением заметил, что Лань-Винь-Е понял меня.

Пройдя метров 200-300, я подошел к этому кругу вместе с Равилем. Круг был практически ровным, имел диаметр около 10 метров и отличался от окружающей земной поверхности тем, что внутри него росла неестественно густая трава. Эта трава была столь густой, что не шла ни в какое сравнение с обычной редкой травкой, характерной для Тибета. Я сел по центру этого круга, попросил Равиля сфотографировать меня и стал думать.