С собственной семьей Сундарама Айяра, казалось, не происходило ничего странного. Венкатараман рос нормальным, здоровым мальчиком. Его на время отправили в местную школу, а потом, с одиннадцати лет, в школу города Диндигула. У него был брат, Нагасвами, двумя годами старше. Через шесть лет после Венкатарамана появился третий сын, Нагасундарам, а еще двумя годами позднее — дочь, Аламелу. Счастливая, состоятельная семья среднего класса.
Когда Венкатараману было двенадцать, Сундарам Айяр умер и семья распалась. Дети стали жить с их дядей по отцу — Суббайяром, который имел дом1в окрестности города Мадурая. Венкатарамана послали сначала в Среднюю Школу Скотта, а затем — в Высшую Школу при американской миссии. Он не подавал каких-либо признаков того, что когда-нибудь станет образованным. Это был атлетический, уличный тип мальчика, которого привлекали футбол, борьба и плавание. Одно его положительное качество, относящееся к школе, состояло в изумительной памяти, скрывавшей лень способностью повторить урок, лишь раз его прослушав.
Единственной необычной вещью в детские годы был его ненормально глубокий сон.
Один из преданных, Дэвараджа Мудальяр, описывает в своем дневнике*, как Шри Рамана рассказал об этом много лет спустя в Ашраме, когда увидел родственника, входящего в Холл**.
«Увидев вас, я вспомнил случившееся в Диндигуле, когда был мальчишкой. Ваш дядя, Перияппа Сешайяр, жил тогда там. В доме был какой-то праздник, и каждый занимался этим, после чего вечером все ушли в храм. Я остался дома один. Сначала я сидел в передней, читая книгу, но через некоторое время запер входную дверь, закрыл окна и отправился спать. Когда они вернулись из храма, то никакие крики, стуки в дверь или окна не могли разбудить меня. Наконец, им удалось открыть дверь ключом от противоположного дома, и они пытались разбудить меня, нанося удары. Все мальчишки вволю били меня и ваш дядя тоже, но безрезультатно. Я ничего не знал об этом, пока они утром не рассказали мне.
...Та же вещь случилась со мной также и в Мадурае. Мальчишки не отваживались коснуться меня, когда я бодрствовал, но если они были мной недовольны, то приходили, когда я спал, делали со мной, что понравится, и били сколько им вздумается, а затем клали обратно на постель. Я ничего не знал об этом, пока они не рассказывали мне обо всем на следующее утро».
Сам Шри Бхагаван из всего этого придавал значение только крепкому здоровью. Кроме того, ночью он иногда находился в каком-то полусне. Может быть, оба эти состояния были предвестниками духовного пробуждения: глубокий сон как способность, хотя еще неясная и безрезультатная, покинуть ум и глубоко нырнуть за пределы мысли, и полусон как способность наблюдать себя объективно словно свидетель.
У нас нет фотографии Шри Бхагавана в его отроческие годы. Он рассказал нам в своем обычном колоритном стиле, полном смеха, как в школе делали групповую фотографию и ему дали держать тяжелый том — чтобы выглядел прилежным. Но села муха, и как раз в момент съемки он поднял руку — отогнать ее прочь. Найти снимок, однако, не было возможности, и, вероятно, ни одного отпечатка уже не осталось.