— Ах! — взорвался Алджернон. — Да вы, я вижу, коммунистка или что-то вроде того. Вы поддерживаете позиции коммунистов, если считаете, что никто не имеет права на особый статус, что, мол, все люди равны!
Сестра лишь развела руками, вздохнула и устало сказала:
— Вы и в самом деле невежда. Я докажу вам здесь и сейчас, что коммунизм — это преступная идеология, по крайней мере столь же преступная, как и суицид, потому что в то время как самоубийца убивает одного себя, то коммунизм — это преступление против целого народа, преступление против человечества. Коммунизм фактически есть раковая опухоль на теле мира. Мы не поддерживаем коммунистических идей, и рано или поздно коммунизм будет искоренен, поскольку он основан на ложных предпосылках. Но мы отклонились от темы нашего разговора.
Она поискала что-то в тех бумагах, что были у нее в руках, а затем, глядя прямо в глаза Алджернону, сказала:
— Нам придется отвратить вас от ужасной мысли о том, что если вы были когда-то титулованной особой, то останетесь ею навсегда. Давайте посмотрим на тот порядок вещей, который сложился на Земле. Вспомните об авторе многих пьес, который некогда жил в этом мире и которого звали Шекспир. Его пьесы всем очень хорошо знакомы, и люди играют те роли, которые он написал. Иногда в этих пьесах изображается какой-нибудь злодей, а иногда — король. Но я хочу подвести вас непосредственно к мысли о том, что люди посмеялись бы, узнав, что какой-то актер, играющий короля в трагедии «Гамлет», весь остаток своей жизни воображал себя королем. Люди приходят на Землю, чтобы сыграть свою особую роль в спектакле жизни, что позволит выучить уроки, которые им необходимо познать. Познав эти уроки и вернувшись в астральный мир, они, конечно же, избавляются от своей воображаемой личности, возвращаясь к своей естественной личности, которая определяется их Высшим Я.
Алджернон, а отныне Пятьдесят-Три, ответил, поежившись:
— Боже мой, Боже мой! Для меня нет ничего отвратительней, чем женщина — синий чулок. Когда красивая девушка начинает учить меня уму-разуму, это убивает во мне все мои побуждения.
— Вот и прекрасно! — сказала медсестра. — Ваши побуждения были мне неприятны, а теперь я ужасно рада, что остудила ваш похотливый пыл.
Она опять заглянула в свои записи, видимо, сверяя один документ с другим, а затем сказала:
— Вас направили не в тот Дом Покоя. Мне придется сопроводить вас в другое место, где пациентов содержат не столь долго, как здесь, поскольку в самом ближайшем будущем вам предстоит вернуться на Землю. Можно сказать, что здесь вы просто транзитный постоялец, и единственное, что мы можем для вас сделать, — это поскорее отправить дальше. Прошу вас следовать за мной.
С этими словами она встала и направилась к двери. Пятьдесят-Три, или бывший Алджернон, бросился вперед и с едва заметной насмешкой распахнул перед нею дверь:
— После вас, мадам! После вас, — произнес он.
Медсестра с достоинством прошествовала через дверь и столкнулась лицом к лицу с доктором, который как раз собирался войти.
— Ой, простите, доктор! Я не заметила вас, — воскликнула сестра.