Многие из результатов, очевидно, получились совсем не такими, как он ожидал, хотя он отважно пытался обратить их себе на пользу. Но в конце концов он бросил её, отчасти предупреждённый тем, какой оборот принимало дело, а отчасти потому, что начинал видеть, что не мог использовать её так, как надеялся. Исход всего приключения, насколько это касается нашей корреспондентки, оказался благополучным, но это везение, за которое она должна благодарить судьбу, поскольку риск был огромным, и по всем обычным расчётам вряд ли оставалась малейшая возможность, чтобы она смогла выбраться из такого опыта, сохранив жизнь и рассудок.
Чтобы уяснить всё случившееся, сначала нужно попытаться понять, что за человек был её «руководитель» и как он таким стал. При жизни он был мелким фермером, добрым, но невежественным человеком, фанатически религиозным, причём придерживавшимся узкого протестантизма. Единственной его книгой была Библия, над которой он размышлял долгими зимними вечерами, пока вся его жизнь не стала насыщена его собственными представлениями об её учениях. Излишне говорить, что обычно его представления оказывались неверными, и зачастую материальными до нелепости, но он был человеком столь искренним, что невозможно было смеяться над ним.
Он жил в малонаселённой части страны, и поскольку оказалось, что его немногочисленные соседи не симпатизируют его религиозным взглядам, с годами он всё больше уединялся, скромно живя с урожая малой части своей фермы, и всё с большим рвением посвящал себя изучению своей единственной книги. Постоянная фиксация на одной идее в конце концов привела его в состояние религиозной мании, и он начал верить, что он сам и есть избранный спаситель мира, Христос, которому предназначено снова предложить миру возможность спасения, которая две тысячи лет назад была принята лишь частично. Важной частью его плана было избавление от ложных верований огромной массы нехристиан, и его идея была в том, что это нужно делать не обычными миссионерскими методами, а путём влияния на великих лидеров человечества. Именно эта часть его программы, как мы далее увидим, заставила его проявить столь глубокий интерес к нашей корреспондентке.
Полностью охваченный этими религиозными иллюзиями, сей достойный фермер скончался. Вполне естественно, что его астральная жизнь была просто продолжением физической, но она как бы получила новую силу. Скоро он оказался среди сыроватых мыслеформ золотого Иерусалима, особого уголка, созданного им для себя в соответствии со своим образом мыслей. Результаты его попыток представить описания, данные в Апокалипсисе, иногда были оригинальными и по-настоящему изобретательными. Особенно моё внимание привлек его образ двадцати четырёх старцев, которые, в восхищении падая ниц перед божеством, сидящим на престоле, слагали к его ногам свои золотые венцы, которые тут же взлетали с земли и автоматически возвращались на их головы, только чтобы быть сложенными снова. Его «море стеклянное, подобное кристаллу» и смешанное с огнём, было не вполне удачным и напоминало скорее какой-то необычайно странный продукт вулканического извержения. Образ Бога Отца был вполне обыкновенным — суровый старик с длинной белой бородой. В ранний период своей физической жизни у него был и мысленный образ Христа — обычная невозможная комбинация распятия и агнца с хоругвью, но позже, когда он убедил себя, что он сам и есть Христос, эта фигура более не усиливалась и стала совсем неактивной и неприметной.