Призрак шел от реки, сливаясь с ночной темнотой. Выйдя в световое пространство костра, безликий силуэт превратился в лысого человека.
Харон. Подошел и сел к костру, по-прежнему не проявляя абсолютно никаких эмоций. Он все знал, все предвидел. Всезнающий советчик. Вестник безумия. Он умеет читать мысли и появляется даже во снах. Да, да, Мальцев видел его сегодня во сне! Эту отвратительную безмятежную рожу. От него невозможно укрыться даже в сновидениях, последнем убежище агонизирующего сознания! Мальцев со страхом смотрит на отрешенного гостя.
— Ты кто? Черт? Леший? Водяной? Инопланетянин?
Харон качает головой.
— Нет.
— Откуда ты? Ты мне кажешься или существуешь на самом деле?
— Не знаю. Я здесь живу. Я существую.
— Ты живешь прямо здесь? На берегу реки?
— Здесь. Река дает жизнь. Она же отнимает. Все справедливо. Я всему учусь у реки.
— Ты отшельник?
— Нет. Я часть всего, один из многих. Я поздно это понял. Теперь живу здесь. Любуюсь рекой, лесом, костром, ночью, звездами. Вы, люди, не цените всего этого…
— Что значит — «вы, люди»? А ты что, не человек что ли?
Харон поднимает перед собой руки и делает перед собой в воздухе странные движения, не то, танцуя, не то, поглаживая костер, не то, отмахиваясь от дыма и невесомого пепла.
— На Земле есть такие места, как это. Они необычные. Поэтому я здесь. Когда настают смутные времена, мы можем появляться.
— «Мы», это кто?
— Такие как я.
Мальцев чувствует, что дальнейшие расспросы в подобном стиле только отнимут у него остатки сил. Он пристально смотрит на собеседника, но того не смущает этот взгляд. Харон совершенно спокойно выдерживает его, словно на самом деле не понимая о чем идет речь. Мальцев ухмыляется и переводит взгляд на костер.
— Ты снился мне сегодня…
— Я знаю. Я не хотел пугать твою жену и пришел к тебе во сне. Мне нужно успеть сказать тебе многое.
— Ты умеешь приходить в сны?
— Ты видел меня. Я видел тебя. Мы общались.
— Да, я тебя видел. Но я не умею ходить по снам. Я их просто вижу. А ты, значит, умеешь?
Харон растягивает губы в мертвенной улыбке. Так могут улыбаться разве что механические куклы в фильмах ужасов.
— Ты умеешь. Все умеют. Ходят не все. Бояться.
— Кого бояться?
— Себя. Снов.
— А ты, значит, не боишься?
Резиновая улыбка исчезает с губ собеседника.
— Я не помню. Страх был давно. Теперь нет. Я просто делаю это и все. Ходить по снам просто.
— Кто же ты, все-таки? — повторяет свой вопрос Мальцев. — Человек или нет?
Харон, не мигая, смотрит на него.
— Странный вопрос, — он молчит какое-то время, — А ты — человек?
Мальцев не знает, как ответить. Он чувствует какой-то подвох.
— Пока еще да.
— А после того, как ты умрешь, ты перестанешь быть человеком?
Мальцев закрывает глаза. Дух-софист. Последний собеседник перед смертью. Призрак-философ, напоминающий больше мастера-дзэн со своими сводящими с ума вопросами, ответами и советами.
— Я не знаю. Я узнаю, когда умру.
Молчание. Мальцев открывает глаза. Харон любуется костром, словно каждый раз видит его в первый и последний раз.