Равнодушный Харон стоял и смотрел на него, будто ему было все равно, что произойдет с этими двумя перепуганными, усталыми и обреченными людьми. Затем он развернулся и, как всегда, направился к речной заводи. На полпути он остановился и, обернувшись на растерянного Мальцева, тихо произнес:
— Беги.
Шум реки пытается заглушить эти страшные слова. Тонкие губы беспечного призрака двигаются чуть заметно в утренних сумерках:
— Или убей ее первым.
Следующий день превратился для Мальцева в кошмар, превосходящий по своему трагизму все остальные, произошедшие за все время этой злополучной поездки в горы. Он пытался увидеть в Ирине признаки безумия, но она вела себя как обычно. Погладила его рукой по голове и ласково кивнула на лежачее место у костра.
— Спи милый, я буду рядом…
Учитывая события минувшей ночи, фраза прозвучала зловеще. «Она не верит тебе». Проклятый Харон!
— Ириша…
— Что, любимый?
— Ты мне веришь?
В ее пронзительно голубых глазах непонимание, удивление и… еще что-то.
— Конечно. Почему ты спрашиваешь?
— Да так, — Мальцев чувствует, как закрываются под действием непреодолимой силы усталые веки. Сейчас нельзя спать. Нельзя. Любой ценой нужно удержаться от того, чтобы не провалиться в глубокий сон. Хотя, сейчас, при свете солнца, разговор со своим странным ночным видением казался каким-то горячечным бредом. И тот случай с ножом. Ирина могла взять его просто так, чувствуя себя увереннее с оружием. Ей ведь тоже приходилось оставаться на берегу в одиночестве… Уже сквозь дымку накатывающей дремы, Владиславу пришла в голову мысль что возможно Ирина тоже остается в это время не одна. И возможно даже, что ее собеседником является тот самый лысый призрак, обитающий в этой безлюдной местности.
Он проснулся от предчувствия. Жена склонилась прямо над ним, зажимая обеими руками рукоять ножа, готовясь нанести им удар в грудь. Увидев, что он проснулся, и теперь с изумлением смотрит на нее, Ирина размахнулась, но он успел перехватить ее руки, вырвав из них нож. Так значит все это правда!
— Ира, ты..? За что? — он с силой тряхнул ее так, что у нее клацнули зубы. Она зарыдала, пытаясь что-то бессвязно рассказать ему. Но он не понял ни слова из ее истеричных фраз.
— За что? Ты? Меня? Ты сошла с ума?
Он тряс ее за плечи, словно эта тряска могла выбить из нее, поселившееся в недрах психики, безумие.
— К тебе кто-то приходит? Что он тебе говорит? Это он тебе велел? Харон, да? Ты видела его? У нас не должно быть секретов друг от друга, пойми! Ирочка, я тебя люблю…
Она посмотрела на него, на мгновение прояснившимся взглядом, а затем ее зрачки закатились, и Ирина потеряла сознание, завалившись безвольным кулем на бок. Мальцев уложил ее на лежак, а сам побежал к реке. Там он первым делом окунулся в ледяную воду с головой, прогоняя сон и проясняя мысли. Затем он вернулся к жене и выжал на нее обрывки отрезанной от одежды ткани. От холодной воды жена пришла в себя, но говорить по-прежнему не могла. Мальцев поднял руки вверх, и закричал в бессильной злобе, не зная, кому он посылает это бессильное проклятие: небесам, тайге, медведю, людям или загадочному ночному пришельцу с тусклыми глазами. В любом случае его никто не услышал — вместо крика у него вырвался лишь хриплый стон. Стон отчаяния.