Я попытался изобразить протест, но он не поддался. Он указал, что за всю мою жизнь я никогда ничего не закончил из-за чувства неуместной важности, которую я связал с самим собой.
Я был ошеломлен уверенностью, с которой он делал свои заявления. Они были правильны, конечно, и это заставило меня чувствовать не только злость, но еще и угрозу.
– Важность самого себя – это другая вещь, которую следует бросить, точно так же, как личную историю, – сказал он драматическим тоном.
Я действительно не хотел с ним спорить. Было очевидно, что я нахожусь в ужасно невыгодном положении. Он не собирался идти назад к дому до тех пор, пока не будет готов, а я не знал дорогу. Я вынужден был оставаться с ним.
Он сделал странное и внезапное движение, как бы понюхал воздух вокруг себя. Его голова слегка вздрагивала медленно и ритмично. Он, казалось, был в состоянии необычайной алертности. Он повернулся и посмотрел на меня взглядом, в котором были удивление и любопытство. Его глаза прошлись вверх и вниз по моему телу, как бы разыскивая что-либо особенное. Затем он резко поднялся и быстро пошел. Он почти бежал. Я следовал за ним. Он выдерживал очень ускоренный шаг примерно в течение часа. Наконец, он остановился у скалистого холма, и мы уселись в тени куста. Бег трусцой совершенно утомил меня, хотя мое настроение улучшилось. Было очень странно, как я изменился. Я чувствовал почти подъем в то время, как, когда мы начали бег трусцой, после нашего спора, я был в ярости на него.
– Это очень странно, – сказал я, – но я действительно чувствую себя хорошо.
Я услышал вдалеке карканье вороны. Он поднял палец к правому уху и улыбнулся.
– Это был знак, – сказал он.
Небольшой камень покатился вниз, издав хрустящий звук, когда он упал в чапараль.
Он громко рассмеялся и указал пальцем в сторону звука.
– А это было согласие, – сказал он. Затем он спросил меня, действительно ли я готов к разговору о моей важности самого себя. Я рассмеялся. Мое чувство злости, казалось, было настолько далеко, что я даже не мог понять, каким образом я рассердился на него.
– Я не могу понять, что случается со мной, – сказал я. – то я злюсь, а теперь я не знаю, почему я больше не злюсь.
– Мир вокруг нас очень загадочен, – сказал он. – он нелегко выдает свои секреты.
Мне нравились его загадочные заявления. Они были вызывающими и непонятными. Я не мог определить, то ли они были заполнены скрытым смыслом, то ли они были просто откровенной чепухой.
– Если ты когда-нибудь приедешь назад, сюда в пустыню, – Сказал он, – держись подальше от того каменистого холма, где мы остановились сегодня. Беги от него, как от чумы.
– Почему? В чем дело?
– Сейчас не время объяснять это. Сейчас мы озабочены утрачиванием важности самого себя. До тех пор, пока ты чувствуешь, что ты являешься самой важной вещью в мире, ты не можешь в действительности воспринимать мир вокруг себя. Ты как лошадь с шорами. Все, что ты видишь, – это ты сам вне всего остального.
Он рассматривал меня секунду.