— Не мешает ли знание исследованию? Когда вы знаете, как можете вы тогда исследовать? Не означает ли само слово «знание» такое состояние, когда прекратился процесс исследования? Знание и исследование исключают одно другое. Итак, вас интересуют выводы, определения. Существует ли мерило для красоты? Является ли красота приближением к какому-то известному или воображаемому образцу? Есть ли это некая абстракция, лишенная определенной структуры? Исключает ли красота то, что вне ее, и может ли то, что исключает другое, охватить целое? Может ли внешнее быть прекрасным, если у него нет внутренней свободы? Является ли красота внешним украшением? Может ли внешнее проявление красоты быть показателем чувствительности? Что именно вы стремитесь найти? Сочетание внешнего и внутреннего? Возможна ли внешняя красота без внутренней? На чем именно вы делаете упор?
«Я считаю важным и внешнее, и внутреннее; возможна ли совершенная жизнь без совершенной формы? Красота — это сочетание внешнего и внутреннего».
— Следовательно, у вас уже имеется готовая формула для получения прекрасного. Формула — это не красота, но только ряд слов. Быть прекрасным не равнозначно процессу становления прекрасным. Что именно вы стремитесь найти?
«Красоту и формы, и духа. Для прекрасного цветка должна быть прекрасная ваза».
— Может ли быть внутренняя гармония, а возможно, и внешняя гармония, если отсутствует чувствительность? Не является ли чувствительность необходимым условием для восприятия и безобразного, и прекрасного? Разве красота есть стремление избежать уродливого?
«Конечно, да».
— Состоит ли добродетель в том, чтобы избегать, сопротивляться? Если существует сопротивление, возможна ли тогда сенситивность? Не является ли необходимой свобода, чтобы сенситивность могла проявиться? Может ли человек, замкнутый в себе, быть сенситивным? А человек, полный честолюбия, — может быть сенситивным, сознавать красоту? Сенситивность, незащищенность от того, чтоесть, — совершенно необходимы, не так ли? Мы хотим отождествиться с тем, что называем прекрасным, и хотим в то же время избежать того, что называем безобразным. Мы хотим отождествить себя с прекрасным садом и отвратить взоры от зловонной деревни. Мы хотим сопротивляться и в то же время получать. А не является ли любое отождествление в то же время и сопротивлением? Осознавать и деревню, и сад без какого-либо сопротивления — вот это и означает быть чувствительным. Вы хотите быть чувствительной только по отношению к красоте, к добродетели, но готовы противодействовать злому, уродливому. Чувствительность, незащищенность есть тотальный процесс, который нельзя оборвать на каком-либо одном, особо приятном для нас уровне.
«Но я стремлюсь к красоте, к чувствительности».
— Так ли это на самом деле? Если это так, тогда всякие тревоги по поводу красоты должны прекратиться. Особый интерес, особое преклонение перед красотой есть уход от того, чтоесть, от самого себя, не правда ли? Как можете вы быть чувствительной, если не осознаете, что такое вы сами, если не осознаете то, чтоесть. Честолюбивые и ловкие люди, а также те, кто домогается красоты, они лишь преклоняются перед проекциями, порожденными ими самими. Они полностью замкнуты в себе, они воздвигли стену вокруг себя; а так как ничто не может пребывать в изоляции от остального, то отсюда рождается страдание. Это искание красоты и несмолкающий разговор об искусстве — всего лишь способ, респектабельный и высоко чтимый, спастись бегством от жизни, которой является сам человек.
«Но ведь музыка не является уходом от жизни?»
— Это уход в том случае, когда она становится на место понимания себя. Без понимания себя всякая деятельность ведет к смятению и страданию. Чувствительность бывает лишь тогда, когда имеется свобода, которая сопутствует пониманию, — пониманию путей «я», путей мысли.
ИНТЕГРАЦИЯ