«Это был огромный удар, и я была очень одинока после его смерти, но скоро я забыла о своем одиночестве и горе, так как были дети, о которых нужно было заботиться, и у меня не было времени, чтобы думать о самой себе».
Вы считаете, что время стирает одиночество и горе? Разве они все еще не здесь, захороненные в более глубоких слоях вашего ума, даже при том, что вы, возможно, забыли о них? Не может быть так, что они являются причиной вашего сознательной печали? «Как я сказала, смерть моего мужа была ударом, но, так или иначе, этого следовало ожидать, и я приняла ее со слезами. Когда я была девушкой, прежде, чем выйти замуж, я видела смерть своего отца, и несколькими годами позже также смерть моей матери. Но меня никогда не интересовала официальная религия, и все это шумные вопли по поводу объяснений смерти и после этого никогда не беспокоили меня. Смерть неизбежна, и нам надо принимать ее как можно с меньшим возмущением».
Может быть, именно так вы и относитесь к смерти, но может ли быть одиночество так легко логически объяснено? Смерть — это что-то, принадлежащее завтра, которую придется выдержать, возможно, когда она придет. Но разве одиночество не вечно с вами? Вы можете преднамеренно закрыться от него, но оно все еще там, за дверью. Не следует ли вам пригласить одиночество и взглянуть на него?
«Я не знаю. Одиночество так неприятно, и я сомневаюсь, смогу ли я зайти так далеко и пригласить это ужасное чувство. Оно действительно весьма пугающее».
Не должны ли вы понять его полностью, так как оно может быть причиной вашей печали?
«Но как мне понять его, когда это именно то, что причиняет мне боль?»
Одиночество не причиняет вам боль, но мысль об одиночестве вызывает страх. Вы никогда не испытывали состояние одиночества. Вы всегда приближались к нему с предчувствием, со страхом, с побуждением уйти от него или найти способ преодолеть его, так что вы избегали его, не так ли? По-настоящему вы никогда не вступали в прямой в контакт с ним. Чтобы отстраниться от одиночества, вы сбежали в деятельность ваших детей и их успехи. Их успех стал вашим, но за этим боготворением успеха, нет ли некоторого глубокого беспокойства?
«Откуда вы знаете?»
То, с помощью чего вы убегаете, неважно, радио ли это, общественная деятельность, специфическая догма, так называемая любовь и так далее становится существенной, такой же необходимой для вас, как выпивка для алкоголика. Можно забыться в боготворении успеха или в поклонении образу или некоему идеалу, но все идеалы иллюзорны, и в самом самозабвении имеется тревожное чувство. Если можно заметить, успех ваших детей был для вас источником боли, поскольку в вас есть более глубокое беспокойство из-за них и из-за непосредственно вас. Несмотря на ваше восхищение их успехами и аплодисментов, которые они получили от публики, не скрывается ли за этим чувство стыда, отвращения или разочарования? Пожалуйста, простите, что я спрашиваю, но не глубоко ли вы обеспокоены их успехами?»
«Знаете, сэр, я никогда не смела признать, даже для самой себя, характер этого страдания, но это то, что вы говорите».
Хотите ли вы вникнуть в это?