Я мог бы, но что хорошего это даст? Он либо примет, либо отклонит это в зависимости от его настроения и пожелания. Но разве не важно, чтобы он сам выяснил? Разве не существенно для него раскрыть целостный процесс и увидеть его суть? Суть — это то, что нельзя сказать другому. Он должен быть способен уловить ее, и никто не сможет приготовить ее для него. Это не безразличие с моей стороны, просто он должен столкнуться с ней открыто, свободно и неожиданно.

Что делает вас унылым? Разве вы не должны узнать это сами? Конфликт, сопротивление приводят к унынию. Мы думаем, что с помощью борьбы обретем понимание, соперничество сделает нас смышлеными. Борьба конечно, придает остроту, но то, что остро, вскоре становится тупым, то, что постоянно используют, вскоре изнашивается. Мы принимаем конфликт как неизбежное и строим нашу систему из мыслей и действий на основе этой неизбежности. Но разве конфликт неизбежен? Неужели нет иного способа проживания? Есть, если мы сможем понять этот процесс и значение конфликта.

И снова, почему вы сделали себя унылым?

«Разве я сделал себя унылым?»

Может ли что-нибудь сделать вас унылыми, если вы не желаете быть унылым? Эта готовность может быть сознательной или скрытой. Почему вы разрешили себе, чтобы вас сделали унылым? Есть ли в вас глубоко укоренившееся противоречие?

«Если есть, то я совсем не осознаю этого».

Но неужели вам не хочется знать? Разве вы не хотите понять это?

«Я начинаю понимать, к чему вы клоните, — вставила она, — но я не могу сказать мужу о причине его унылости, потому что я сама не совсем уверена в ней».

Вы можете или не может видеть путь, которым эта унылость пришла к нему, но действительно ли вы помогли бы ему, если бы указали на него на словах? Не важно ли, чтобы он обнаружил это сам? Пожалуйста, поймите важность всего этого, и тогда вы не будете так нетерпеливы или взволнованы. Можно помочь кому-то, но он один должен совершить путешествие в открытие. Жизнь не легка, она очень сложна, но нам нужно обращаться с ней просто. Мы — вот проблема, проблема — это не то, что мы называем жизнью. Мы можем понять проблему, которая является нами самими, только если мы знаем, как обращаться с ней. Важен подход, а не проблема.

«Но что же нам делать?»

Вы, должно быть, услышали все, что было сказано, если да, то вы поймете, что только истина дает свободу. Пожалуйста, не волнуйтесь, а позвольте семенам пустить корни. После нескольких недель они оба возвратились. В их глазах была надежда, а на их губах улыбки.

Тишину нельзя искусственно создать, ее нельзя вызвать преднамеренно. Ее нельзя искать, думать о ней или медитировать. Искусственно созданная тишина подобна наслаждению от некоего очень желанного удовольствия. Желание заставить ум молчать — это всего лишь преследование ощущения. Такое молчание — всего лишь форма сопротивления, изоляция, которая ведет к распаду. Молчание, которое куплено, — это предмет торга, в котором присутствует шум деятельности. Молчание приходит с отсутствием желания. Желание скоротечно, хитро и глубоко. Воспоминание мешает размаху тишины, а ум, которой в ловушке опыта, не может быть молчаливым. Время, движение вчера, плавно переходящее в сегодня и завтра, — это не тишина. С прекращением этого движения появляется тишина, и лишь только тогда то, что является безымянным, возникает.

«Я пришел, чтобы поговорить с вами о карме. Конечно, у меня есть определенное мнение о ней, но мне хотелось бы знать ваше».