Если не искать удовлетворения, действительно ли застой в развитии неизбежен? Является ли состояние без агрессии обязательно безжизненным состоянием? Конечно, удовлетворение на любом уровне — это ощущение. Изысканность ощущения — это только изысканность слова. Слово, определение, символ, образ, играют необычайно важную роль в наших жизнях, не так ли? Мы можем больше не стремиться к прикосновениям, удовлетворению от физического контакта, но слово, образ становятся очень необходимыми. На одном уровне мы получаем удовлетворение с помощью грубых средств, а на другом с помощью средств, что более изящны и изощренны, но удовлетворение от слов делается с той же самой целью, что и удовлетворение от вещей, не так ли? Почему мы ищем удовлетворения?

«Ну, я предполагаю, это потому, что мы так недовольны, так сильно утомлены от самих себя, так что мы готовы сделать все, что угодно, чтобы уйти от нашей собственной пустоты. Это действительно так, и мне только что пришло в голову, что я нахожусь точно в таком же положении. Это совершенно удивительно!»

Наши приобретения — это средства, прикрывающие нашу собственную пустоту. Наши умы подобны полым барабанам, по которым бьет рукой каждый мимо проходящий, и которые создают много шума. Это есть наша жизнь, конфликт из-за никогда не приносящих удовлетворение бегств и нарастающего страдания. Удивительно, но мы никогда не остаемся одни, совершенно одни. Мы всегда с чем-то, с проблемой, с книгой, с человеком, а когда мы одни, с нами наши мысли. Быть одним, без ничего, является важным. Всякое бегство, всякое приобретение, всякое усилие быть или не быть, должны прекратиться, и только тогда возникает то уединение, которое можно достичь в одиночестве, то неизмеримое.

«Как прекратить бегство?»

Поняв истину, что любое бегство только ведет к иллюзии и страданию. Истина освобождает, вам ничего не поделать с этим. Само ваше действие, чтобы прекратить убегать, — это лишь иное бегство. Наивысшее состояние бездействия — это истинное действие.

Мать била своего ребенка, и слышались крики боли. Мать была очень сердита, и в то время, как она била, она с ним грубо разговаривала. Теперь же, когда мы возвратились, она ласкала ребенка, обнимая, как будто бы выжимала из него жизнь. В ее глазах были слезы. Ребенок был немного сбит с толку, но улыбался матери.

Любовь — странная вещь, и как легко мы теряем тепло ее огня! Огонь гаснет, и остается дым. Дым заполняет наши сердца и умы, и мы тратим наши дни в слезах и горечи. Песня забыта, и слова потеряли свое значение, запах исчез, и наши руки пусты. Мы никогда не знаем, как поддерживать огонь без дыма, и дым всегда душит огонь. Но любовь не принадлежит уму, ее не поймать в сети мысли, ее нельзя отыскать, искусственно взрастить, взлелеять. Она там, где ум спокоен, а сердце свободно от вещей ума.

Комната выходила окнами на реку, и солнце поблескивало на ее воде.

Он не был ни в коем случае глупцом, но был полон эмоций, изобилующих чувств, от которых он, должно быть, приходил в восторг, поскольку это, казалось, приносило ему огромное удовольствие. Он говорил охотно, и когда ему показали золотисто-зеленую птицу, он включил свою сентиментальность и излил свои чувства по этому поводу. Тогда он заговорил о красоте реки и спел об этом песню. У него был приятный голос, но комната была слишком мала. К золотисто-зеленой птице присоединилась еще одна, и они обе сидели рядышком друг с другом, чистя клювом перья.

«Разве преданность богу — это не путь к богу? Разве жертва из-за преданности — это не очищение сердца? Разве не преданность — это не необходимая часть нашей жизни?»

Что вы подразумеваете под преданностью?