Вот приближался человек, играющий на флейте. Он был каким-то слугой. Продолжая играть, он взобрался на холм, и мы последовали за ним. Ни на миг не прекращая игру, он свернул в одну из примыкающих улиц. Было странно слышать звук флейты в шумном городе. Звук ее проникал в глубь сердца. Музыка была прекрасной, и мы шли за играющим еще какое-то расстояние. Мы пересекли несколько улочек и вышли на более освещенную и широкую улицу. Далее играющий на флейте присоединился к группе людей, сидевших со скрещенными ногами на обочине у дороги. Мы последовали его примеру. Мы все сидели вокруг него, пока он играл. Большинство сидящих были прислугой, водителями, ночными сторожами, было еще несколько детей и одна или пара собак. Мимо проезжали машины. В одной из них горел свет. Там за рулем сидела женщина, прекрасно одетая, но одинокая. Одна из машин подъехала, водитель вышел и сел рядом с нами. Все они разговаривали и радовались, смеялись и жестикулировали, но песнь флейты ни разу не дрогнула, и это вызывало восторг.

Немного времени спустя мы ушли оттуда и отправились дорогой, ведущей к морю, мимо хорошо освещенных домов состоятельных людей. Богатых окружает какая-то своя особая атмосфера. Как бы ни были они образованны, любезны, родовиты и изысканны, в них есть непроницаемая и надменная отчужденность, та нерушимая самоуверенность и твердость, которую трудно разрушить. Они не владельцы богатств, наоборот, богатства владеют ими, что хуже смерти. Благотворительность — их тщеславие. Они считают себя попечителями собственного богатства, они организуют благотворительные фонды, пожертвования, они — творцы, строители, дающие. Они строят церкви, храмы, но их бог — бог золота. Там, где существует такая бедность и деградация, надо было родиться толстокожим, чтобы стать богатым. Многие из них начинают задавать себе вопросы, спорить и искать истину. Бедные жаждут стать богатыми и наделенными властью, а богатые уже поймались в ловушку собственных поступков. И все же они верят и рискуют дальше. Они спекулируют не только на рынке, но и на основе основ. Они играют и там, и тут, но преуспевают только в делах, которые ближе их сердцам. Их верования и обряды, их страхи и надежды ни имеют никакого отношения к действительности, так как их сердца пусты. Чем напыщеннее показное представление, тем больше внутренняя бедность.

Отказаться от мира богатства, комфорта и положения в обществе сравнительно простое дело. Но чтобы избавиться от хотения быть, стать богатым, требуется значительная сообразительность и усилие рассудка. Власть, обретаемая с богатством, — это препятствие к пониманию реальности, так же как власть одаривать и власть иметь возможность. Это особая форма самоуверенности, это продукт нашего «я». Хотя это и трудно, эту самоуверенность можно преодолеть. Но что еще более изощренное и скрытое — это сила и задор, основа которых страстное стремление стать кем-то. Самовозвеличивание в любом его проявлении, будь то богатство или добродетель, — это процесс противопоставления, порождающий противоречия и суматоху. Ум, обремененный задачей стать кем-то, никогда не будет спокоен, так как спокойствие не наступает в результате тренировок или истечения времени. Спокойствие — это состояние понимания, а желание стать кем-то отвергает понимание. Желание стать кем-то дает ощущение времени, что в действительности есть откладывание понимания на потом. «Я стану» — это иллюзия, порожденная самоуверенностью.

Море было таким же беспокойным, как и город, но его беспокойность имела глубину и содержание. На горизонте появилась вечерняя звезда. Назад мы возвращались по улице, наводненной автобусами, машинами и людьми. На тротуаре лежал голый спящий человек. Он был попрошайкой и был смертельно истощен недоеданием, но его разбудить было трудно. Вдали простирались зеленые лужайки и виднелись пестрые цветы городского сада.