— Видимо, я должен рассказать вам, с чем нам пришлось здесь столкнуться, — сказал он, усаживаясь на стул. — На Тибете существует множество религиозных сект, и последователи многих из них стремятся создать у мировой общественности впечатление, будто они — верующие, преследуемые китайцами за свои убеждения.
Я согласен, что действия наших властей в начале 1950-х годов и в годы «культурной революции» были слишком жестокими. Но в последние годы наша политика здесь изменилась. Мы стараемся проявлять предельную терпимость, хотя официальной политикой китайской администрации по-прежнему остается атеизм.
Последователи этих сект должны понять, что Тибет стал совсем другим. Сегодня в этих краях живет множество китайцев, которые всегда будут жить здесь, и большинству из них буддизм чужд. Тем не менее мы должны уживаться все вместе. Сейчас даже трудно представить себе, что Тибет когда-нибудь вернется к прежним ламаистским законам.
Вы поняли, о чем я говорю? Наш мир изменился. Даже если бы мы захотели предоставить Тибету независимость, это пойдет только во вред китайцам.
Он ожидал, что я скажу что-нибудь в ответ, а я тем временем размышлял о возможности противодействия государственной политике Китая, сводящейся к переселению на Тибет этнических китайцев, чтобы постепенно уничтожить культуру Тибета.
Наконец я ответил:
— Мне кажется, тибетцы хотят лишь, чтобы им предоставили возможность без всяких помех исповедовать свою религию.
— Мы действительно предоставили некоторым из них религиозную свободу, но беда в том, что их дела всегда расходятся с их словами. И лишь после того, как мы наконец поняли, в чем дело, ситуация изменилась. Я считаю, что нам удалось установить хорошие отношения с частью официальной буддистской иерархии, но беда в том, что немало тибетских эмигрантов перебрались в Индию. Кроме того, существует и особая группа сектантов, представителем которой является, кстати сказать, Инь Дулу. Эти люди рассказывают странные устныепредания и упорно распускают всяческие слухи о Шамбале. Это очень опасно для народа. Да, на Тибете мам предстоит еще немало потрудиться. Местные жители живут в ужасающей нищете. Уровень их жизни необходимо существенно повысить. — Он взглянул на меня и продолжал: — И почему только многие принимают всерьез легенду о Шамбале? Она ведь напоминает юношеские фантазии, эта идея о детях.
У тибетцев бытует поверье, что за границами физического, материального мира незримо для нар существует некая иная, более духовная реальность и что Шамбала, находящаяся здесь, на Земле, живет уже в этой духовной реальности.
Я не мог позволить себе пойти на риск и вступить с ним в спор.
— И где же, по их мнению, расположено это место? — продолжал он. — Мы обследовали каждый дюйм Тибета и с самолетов, и со спутников и не обнаружили ровным счетом ничего.
Я упорно молчал.
— Кстати, а вам известно что-нибудь о том, где находится это злосчастное место? — настаивал полковник. — Может быть, именно ради него вы и приехали сюда?