Пройдя через прихожую, я направился в свою комнату, намереваясь попросить Джампу разрешить мне позвонить отсюда. Мои мысли прояснились, но я вновь и вновь взывал к чувству самосохранения. Вместо того чтобы поскорее вернуться на родину, я оказался втянутым в какие-то непонятные для меня события. Кто знает, как поступят со мной китайцы, если все же схватят меня? Известно ли им мое имя? Возможно, я опоздал и улететь отсюда мне уже не удастся.
Я совсем было собрался отправиться на поиски Джампы, но в этот момент он сам шумно вошел в мою комнату.
— Лама согласен встретиться с вами, — проговорил он. — Это большая честь. Не смущайтесь, он свободно говорит по-английски.
Я кивнул, ощутив какое-то странное волнение. Джампа тем временем встал у двери; казалось, он чего-то ждал.
— Я могу проводить вас. Пойдемте, — сказал он. Поднявшись, я последовал за ним. Джампа провел меня через очень длинный холл в маленькую комнатку, примыкавшую к нему. Пять или шесть монахов, державших барабаны с вырезанными на них молитвами и белые шарфы, неприязненно поглядели на нас, когда мы проходили мимо них. Из дальнего угла комнаты к нам подошел Инь.
— Это комната приветствий, — сказал Джампа. Стены были обшиты деревом и окрашены в светлоголубые тона. Их украшали резные рельефы и мандалы. Мы подождали несколько минут. Наконец вошел сам лама. Он был заметно выше других монахов, но красное одеяние на нем было точно таким же, как и на всех остальных. Дружелюбно оглядев всех находившихся в комнате, он подозвал Джампу. Они соприкоснулись лбами, и лама прошептал что-то на ухо Джампе.
Джампа немедленно обернулся и жестами велел всем остальным монахам следовать за ним. Инь тоже направился к выходу. Проходя мимо меня, он слегка мне кивнул. Этот жест я воспринял как желание поддержать меня перед предстоящей беседой. Многие монахи оставили мне свои шарфы и почтительно поклонились.
Когда комната опустела, лама знаком велел мне приблизиться и сесть на крохотный стул с прямой спинкой, стоявший справа от него. Подойдя и поклонившись ламе, я присел на указанный стул.
— Благодарю вас, что нашли время принять меня, — произнес я.
В ответ лама кивнул и улыбнулся, а затем пристально посмотрел на меня.
— Могу я задать вам вопрос о моем друге Уилсоне Джеймсе? — спросил я наконец. — Вам известно, где он и что с ним?
— Как вы представляете себе Шамбалу? — в свою очередь, спросил лама.
— Я всегда считал ее неким воображаемым местом, порождением фантазии. Нечто вроде Шангри-Ла.
Лама в ответ покачал головой и убежденно ответил:
— Напрасно. Она реально существует на Земле, являя собой неотъемлемое звено человечества.
— Почему же тогда никому до сих пор не удалось отыскать ее? И почему многие убежденные буддисты говорят о Шамбале как об особом качестве духа и только в переносном смысле?
— Да потому, что Шамбала представляет особый образ бытия. Именно так о ней и подобает говорить. Но Шамбала — это и вполне реальное место, куда люди попадают благодаря особым заслугам, вступая в общение с другими.
— А вы сами там бывали?
— Нет, меня пока туда не приглашали.
— Так почему же вы так убеждены в ее существовании?
— Потому, что я, как и многие другие адепты на Земле, много раз видел Шамбалу во сне. Мы сравнивали наши сны; они оказались настолько близкими, что мы убедились в реальности ее существования. Мы храним священные знания, легенды, рассказывающие о контактах с этой священной страной избранных.
— И что же это за контакты?