— В моем народе живет одно пророчество. — Он покачал головой. — Впрочем, я знаю, что должен уметь побеждать гнев. Он разрушает мое молитвенное поле. — Быстро вскочив на йоги, Инь продолжал: — Мне нужно спросить у Джампы, не поговорил ли он с ламой. Прошу меня извинить. — Он слегка кивнул и вышел.
Выглянув из окна, я осмотрел окружающий ландшафт Тибета, пытаясь оценить ущерб, который причинила ему
китайская оккупация. На миг мне показалось, что я слышу звук вертолета, но это было слишком далеко и, вероятно, лишь казалось мне. Я понимал, что гнев Иня был вполне оправдан, и на несколько минут задумался о реалиях сегодняшней политической ситуации на Тибете. Тут я вспомнил, что хотел попросить позволения позвонить в Штаты, и понял, как сложно это сделать.
Борясь со сном, едва не засыпая, я почувствовал сильную усталость. Сделав несколько глубоких вдохов, я попытался сосредоточить внимание на красоте природы вокруг меня. Горы с заснеженными вершинами, сочно-зеленые и бурые цвета пейзажа создавали впечатление величия и красоты. Небо было лазурным и почти безоблачным, лишь на западе, у самого горизонта, виднелисьредкие облачка.
Придя в себя, я заметил, что двое монахов, стоявших несколькими террасами ниже на склоне, внимательно смотрят в мою сторону. Через несколько минут один из монахов начал подниматься по каменным ступеням, направляясь в мою сторону. В руках он держал корзину с каким-то инвентарем. Поравнявшись со мной, он вежливо поклонился и принялся пропалывать цветочную грядку футах в двадцати от меня. Спустя несколько минут к нему присоединился второй монах, начавший копать землю. Время от времени они выразительно поглядывали на меня и многозначительно кивали.
Я сделал еще несколько вдохов и устремил глаза вдаль, размышляя о том, что говорил Инь о своем молитвенном поле. Он опасался, что его гнев, обращенный на китайцев, снижает его энергетику. Что он хотел этим сказать?
Внезапно я начал воспринимать солнечное тепло и его свечение более осознанно, ощущая такую умиротворенность, какой мне прежде не доводилось испытывать. Сделав глубокий вдох, я закрыл глаза и почувствовал какой-то удивительный аромат, напоминающий запах цветов. Первое, что пришло мне в голову, была мысль о том, что это, наверное, монахи сорвали несколько цветков на грядке и положили их неподалеку от меня. Открыв глаза, я огляделся. Никаких цветов поблизости не было. Я подумал, что это, наверное, ветер донес откуда-то запах цветов, но никакого ветра не было. Тут я заметил, что монахи отложили свои мотыги и напряженно смотрят в мою сторону широко открытыми глазами, приоткрыв рты, как будто увидели нечто странное. Я опять огляделся по сторонам, пытаясь понять, что же такое творится вокруг меня. Заметив, что они побеспокоили меня, монахи быстро собрали свою утварь и корзины и почти бегом направились в сторону монастыря. Я проводил их глазами, заметив, как развеваются на ветру их одежды, а они сами то и дело оглядываются , пытаясь узнать, не слежу ли я за ними.
Спустившись с террасы и возвратившись в монастырь, я сразу заметил, что что-то случилось. Монахи были явно чем-то взволнованы и перешептывались друг с другом.