– Мы только за бензином. Через несколько минут нас здесь не будет. – Я снова отвернулся к воде в надежде, что он уйдет.
Он зашел сбоку:
– Мне кажется, янки, тебе лучше сказать, кто ты такой.
Я снова взглянул на него. Похоже, он был настроен серьезно.
– Я – американец. Куда направляюсь, точно не знаю. Я еду с другом.
– Заблудившийся американец, – произнес он тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
– Совершенно верно.
– И чего тебе здесь надо, американец?
– Ничего не надо. – Я попытался пройти назад к машине. – Я ничего вам не сделал. Оставьте меня в покое.
Тут я заметил, что возле машины стоит Хулия. Стоило мне взглянуть на нее, как перуанец тотчас перехватил мой взгляд.
– Пора ехать, – сказала Хулия. – Здесь уже не заправишься.
– Ты кто такая? – обратился к ней перуанец с той же враждебностью.
– А чем вы так рассержены? – вопросом на вопрос ответила Хулия.
В его лице что-то переменилось:
– Потому что присматривать за этим местом – моя работа.
– Уверена, что вы – хороший работник. Однако людям трудно разговаривать с вами, если вы нагоняете на них такой страх.
Тот уставился на нее, силясь понять, что она за птииа.
– Мы направляемся в Икитос, – сказала Хулия. – Работаем с падре Санчесом и падре Карлом. Знаете их?
Он покачал головой, но при упоминании имен двух священников еше больше успокоился. В конце концов он кивнул нам и зашагал прочь.
– Поехали, – сказала Хулия.
Мы сели в машину и покинули этот лагерь. Я ощутил, насколько разволновался и разнервничался, и попытался стряхнуть это с себя.
– Что-нибудь было внутри? – спросил я.
– Что значит «было внутри»? – повернулась ко мне Хулия.
– Я имею в виду, было ли внутри что-нибудь, объясняющее, почему вам пришло в голову остановиться? Она рассмеялась, а потом сказала:
255– Нет, все происходило снаружи. Я в недоумении уставился на нее.
– Не догадались, в чем дело? – спросила она.
– Нет.
– АО чем вы размышляли перед тем, как мы сюда заехали?
– О том, что хочется вытянуть ноги.
– Нет, до этого. О чем вы спрашивали, когда мы разговаривали?
Я задумался. Мы говорили о ролевых установках. И тут я вспомнил:
– Вы сказали что-то смутившее меня. Мол, человек не сможет воздействовать на нас, если не подыгрывать его ролевой установке. Это было непонятно.
– А теперь понятно?
– Не совсем. А что вы хотите сказать?
– То, что произошло снаружи, ясно продемонстрировало, что происходит, если подыгрывать ролевой установке.
– Как это?
Она мельком взглянула на меня:
– Какую установку проигрывал на вас этот человек?
– По всей видимости, он – «шантажист».
– Верно. А какая роль была у вас?
– Я просто хотел, чтобы он отстал от меня.
– Я знаю, но какова была ваша роль?
– Ну, сначала я был замкнут, но этот тип не отставал.
– И что тогда?
Разговор действовал мне на нервы, но я старался сосредоточиться и не уходить от него. Посмотрев на Хулию, я проговорил:
– Наверное, я играл роль «бедный я».
– Совершенно верно, – улыбнулась она.
– А вы, похоже, без труда разделались с ним.