Мы добрались до небольшого форта, построенного из плит сасанидского времени. Очевидно, здесь был один из наблюдательных пунктов, так как с обрыва местность просматривалась на огромное расстояние. Да, тюркюты и хазары были правы, предприняв лобовую атаку стены. Любой другой маневр был бы сложнее.
Поздно вечером мы вернулись на пляж. Ветер стих, но волны еще бушевали.
Восьмой день в Дербенте (суббота, 12 августа)
Утром, хотя море еще не совсем успокоилось, мы вышли на объект и, не теряя ни минуты, спустили аквалангистов Гелю и Василия Васильевича с буйками. Я делал засечки, Андрей фотографировал вторым, уцелевшим, фотоаппаратом. Меньше чем за час мы произвели глазомерную съемку, которую никак не могли сделать за неделю. Вот что значит опыт и слаженность в работе. Когда же опять потянуло ветром и белые гребешки заплясали на зеленых волнах, наши аквалангисты поднялись в лодку и Геля вручил мне роскошный подарок: черепок амфоры, найденный им среди развала камней на глубине 4 м или на абсолютной отметке – минус 32 м. Ошибиться было невозможно. Это был фрагмент точно такого же сосуда, которые мы находили вкопанными в землю вдоль стены, где они служили водохранилищами. Значит, в VI в. в воде нуждались на том месте, где теперь плещется море, а если так, мы нашли то, что искали,– уровень моря VI в. Заснятый нами план развалин «башни» позволил нам понять сообщение Истахри о цепи, запиравшей вход в дербентский порт. Очевидно, «башня» служила закрытой гаванью, где глубина была немного больше метра, потому что абсолютная отметка дна внутри «башни» – минус 33,5 м. Для судов с мелкой осадкой этого было достаточно. В башню, видимо, вел проход, запиравшийся цепью, а внутри этого закрытого пространства, в тихой воде, производить выгрузку и погрузку было несложно. Стена подходила к «башне» вплотную и соединялась с ней торцом. По гребню стены проходили люди, чтобы сесть на корабли или спуститься с них. Все наконец стало понятно и просто.
Нашей работой заинтересовался даже один молодой тюлень. Он все время выныривал неподалеку от лодки и с интересом смотрел на нас. Его добродушная усатая мордочка среди бело-зеленых волн очень нам запомнилась. Но надо было спешить на берег, куда нас настойчиво подталкивал северо-восточный ветер.
Мы с Андреем сели на весла, мигом перемахнули через первую гряду камней, и тут море еще раз показало, на что оно способно: весло Андрея, сидевшего вправо от меня, внезапно наткнулось на камень. Так как лодку сдувало в его сторону, то весло, встретив упор, выскочило из уключины, вырвалось из рук Андрея и проскочило в двух сантиметрах от моего лица с силой, способной расколоть череп.
Тут я увидел, насколько моряки суеверны, ибо ничто не могло разубедить Василия Васильевича в том, что море оберегает свои тайны и мстит тем, кто их похищает. Но мы настолько устали, что, выйдя на берег, не могли ввязываться в спор. Мы лежали, смотрели на небо и считали, что, выполнив задуманную работу, счастливо отделались: все трое остались живы.
Девятый день в Дербенте (воскресенье, 13 августа)