В середине XIII в. в зените находились две могучие системы: 1) теократия папы Иннокентия IV, победившего заклятого врага папства императора Фридриха II и добившегося распадения Германской империи, а потом покончившего с Сицилианским королевством — последним оплотом гибеллинов (1250–1266); 2) Монгольский улус потомков Чингиса, в 1260–1264 гг. расколовшийся на части от внутреннего пассионарного напряжения. А между этими гигантами возникли два маленьких этноса, которым принадлежало грядущее: Литва
[985]и Великороссия
[986]. С их даже не рождением, а зачатием связаны незабываемые имена: Миндовг и Александр Невский. Люди их помнят поныне, и не зря.
Полвека шло победоносное наступление крестоносцев на прибалтийские этносы и в 1250 г. увенчалось, казалось бы, решающим успехом: князь Литвы Миндовг принял крещение по латинскому обряду, что формально делало его союзником римского папы. В том же году принял от папы королевскую корону Даниил Галицкий, став из князя королем Малой Руси (Rex Russae minoris). Можно было подумать, что дорога на восток открыта; послы папы пытались склонить на свою сторону Александра Суздальского и Новгородского, но… все успехи оказались эфемерными. Крестившись и тем самым усыпив бдительность папы, литовский князь оказывал помощь языческой жмуди в войне с орденом, а после решительной победы над рыцарями у озера Дурбе в 1260 г. отрекся от католической веры и перебил католиков, бывших при его дворе.
[987]Более того, Александр и Миндовг заключили союз против немецкого железного натиска на восток. Александр съездил в Орду и договорился о союзе с ханом Берке, братом Батыя и его наследником. Ливонскому ордену грозил разгром, но… в один и тот же год был зарезан 43-летний Миндовг и умер его ровесник Александр. Поход на орден не состоялся.
Да, видимо, у немцев была неплохая агентура. Кинжалы и яд сработали вторично, после гибели Ярослава Всеволодовича, и опять в нужный момент. Ливония уцелела, но вынуждена была перейти к обороне. Новгородцы под Раковором, а литовцы при Карузене выиграли битвы у крестоносных рыцарей. Немецкие феодалы стали отказываться ехать в Ливонию,
[988]ибо война была опасной и бесперспективной. А тут еще в 1261 г. никейские греки вернули Константинополь, а египетские мамлюки стали брать крепость за крепостью в Палестине. Колониальная экспансия под знаменем латинского креста захлебнулась и на севере, и на юге.
Такой поворот событий, несколько неожиданный для современников, вызвал живой интерес у позднейших исследователей. Обзор литературы вопроса сделал В. Т. Пашуто, выделив две точки зрения: свою собственную и «неправильную». Среди защитников последней он отметил польского историка И. Уминского и немецкого — А. М. Амманна.
И. Уминский пишет, что папа Иннокентий IV «делал все, чтобы помочь Даниилу, — писал еще раз татарам, пытался использовать рыцарей меченосцев и крестоносцев, прекращал чешско-венгерские споры, крестил и короновал Миндовга Литовского, завязал переписку с Александром Невским Суздальским, проектировал Крестовый поход из Чехии, Моравии, земель полабских, Поморья и Польши, назначил специального легата для проповеди Крестового похода».
[989]