Затем: имеет ли право человек, стремящийся к власти, допускать, чтобы им помыкали? Такая уступчивость обязательно вызывает презрение тех, кто должны были бы быть его последователями. А так как Бектеру ничего нельзя было внушить, то возникает мысль, что его поведение было нарочитым. Тэмуджин подрос и, очевидно, уже стал проявлять способности, которые впоследствии доставили ему престол. Бектер полагал, что ему ничего не грозит. Значит, у него были сильные защитники.
И тут возникают веские основания для скепсиса. А что, если автор источника знал только то, что ему сознательно внушили и чему он искренне поверил? Не было ли скрытой причины для братоубийства, которой не знала даже Оэлун? Такой веской причиной могла быть только измена. Этого монголы не прощали не только в силу характера, но и по догмату своей религии. Врагами Тэмуджина были тайджиуты; следовательно, именно они были заинтересованы в том, чтобы в стане Борджигинов был их лазутчик. Но откуда мог это узнать Тэмуджин? Только от Бельгутея, человека искреннего, простодушного и болтливого. Вот поэтому-то Бельгутей и не негодовал после убийства брата, а Тэмуджин любил его всю жизнь больше, чем родных братьев.
Но если наша догадка правильна, то смерть Бектера не могла остаться неотомщенной. Таков был древний монгольский обычай. Так что же случилось после смерти Бектера или, точнее, из-за нее?
119. Охота на человека
События разворачивались быстро. Оэлун причитала недаром. Глава тайджиутов Таргутай-Кирилтух со своими тургаутами (стражей) нагрянул на становище Борджигинов, но не застал их врасплох. Матери и дети бросились в тайгу и укрылись в укреплении из поваленных деревьев, которое быстро соорудил Бельгутей. Хасар, стреляя из лука, удерживал неприятеля на расстоянии, но тайджиуты не обращали на него внимания и кричали: «Выдайте нам Тэмуджина. Других нам не надо!» (Сокр. ск. § 79). Если до этого могли быть сомнения в том, что Бектер занимался шпионажем, то теперь для них места не осталось. И следил он не за всей семьей, а только за Тэмуджином, потому что на Хасара, также принимавшего участие в убийстве шпиона, тайджиуты внимания не обращали, хотя он стрелял в них. Незаурядность Тэмуджина открылась слишком рано, а это ничего, кроме неприятностей, не приносит.
Тэмуджину оставалось только одно — бежать в горный лес. Чащи на монгольских горах до того густые, что, не зная звериных тропинок, пройти в лес нельзя. Но есть в лесу нечего. И хотя Тэмуджин девять дней переносил голод, ему пришлось спуститься в долину. А там его ждали дозоры тайджиутов, которые привели пленника к Таргутаю-Кирилтуху. Но этот добрый человек опять спас жизнь сыну своего друга. Он «подверг его законному наказанию» (Сокр. ск. § 81), т. е. заменил смерть колодкой на шее и запрещением ночевать более одного раза в одной юрте. Несчастный мальчик должен был скитаться из юрты в юрту, вымаливая, чтобы его покормили и напоили, потому что колодник не может есть и пить без посторонней помощи.
Тайджиуты полагали, и не без оснований, что юноша, попавший в плен, обязан потерять самообладание и надежду на спасение. Так бы оно и было, если бы Тэмуджин был как все. Но ведь тогда его не стоило бы преследовать.