Последнее показывает, насколько рискованно было в те времена хранить чистую совесть. Тэмуджина могли настичь на дороге, но тогда Сорган-Шира от своего участия в побеге мог отпереться. Лошадь беглец мог поймать на пастбище, мясо и бурдюк — украсть, потому что малоценные предметы часто оставляли вне юрты. Лук вообще запрещалось вносить в чужой дом: его клали на верхний карниз входной двери. Утащить лук оттуда не составляло никакого труда. Но седло хранили дома, а огниво носили при себе: обе эти вещи имели вполне индивидуальный облик, что делало их неоспоримыми вещественными уликами. Поэтому Сорган-Шира оставил Тэмуджина без огня и седла, но Тэмуджин никогда этого не ставил ему в вину и даже, став ханом, запретил произносить упреки по адресу своего спасителя.
Сначала Тэмуджин добрался до места, где стояла его разрушенная юрта, а потом по следам нашел свою семью, не чаявшую увидеть его живым. Борджигины двинулись дальше и укрылись на южном склоне хребта Бурхан-Халдун, где их не смогли отыскать тайджиуты. Одно это уже показывает, что Бектер был убит не напрасно: некому стало доносить врагам о местопребывании семьи.
В этом эпизоде привлекает внимание не столько авантюрный сюжет, сколько четкая разница поведенческих стереотипов старого и молодого поколений. Пожилые — Таргутай-Кирилтух, Сорган-Шира и их сверстники — люди добродушные, отзывчивые и довольно инертные. Им легче не сделать, нежели совершить, а начав дело, они его до конца не доводят: убежал Тэмуджин неизвестно куда — ну и пусть его, а нам искать некогда. Это типичная психология обывателя: в деревне, в городе, в степи она одна и та же.
Молодежь этого поколения совсем иная. Не только Тэмуджин и его братья, но и дети Сорган-Ширы инициативны, верны своим принципам, упорны и без страха идут на смертельный риск. Если бы такими были соратники Амбагай-хана, то он не умер бы пригвожденным к деревянному ослу. Его бы либо выручили, либо так отплатили бы чжурчжэням, что отбили бы у них охоту к завоеваниям. И то, что это не единичные случаи, которые бывают постоянно, но редко, мы увидим из дальнейшего описания, посвященного тем годам, когда эти юноши подросли и начали действовать самостоятельно. А пока они питаются тарбаганами да сусликами и копят силы, вернемся к биографии Тэмуджина, единственной освещенной источниками. Это еще не жизнеописание, а рассказ о жизни небогатого монгольского юноши, лишенного поддержки и заступничества, но полного энергии и мужества.
120. Первый дружинник
Мирное и одинокое существование семьи Борджигинов было нарушено внезапной бедой: грабители угнали восемь соловых меринов и скрылись. Тэмуджин бросился в погоню на последней лошади, уцелевшей потому, что Бельгутей ездил на ней охотиться. Погоня по следу продолжалась семь дней, т. е. пришлось проехать около 200 км. В пути Тэмуджин встретил молодого пастуха Боорчу, сына Наху-Байана, вполне состоятельного монгола. Боорчу дал Тэмуджину свежего коня и отправился с ним. Когда же они обнаружили стойбище похитителей и уведенных коней, пасшихся поодаль, Боорчу вместе с Тэмуджином отогнали их. Похитители бросились вдогонку, но друзья скрылись под покровом наступившей ночи.
Добравшись через трое бессонных суток до стойбища Наху-Байана, Тэмуджин предложил Боорчу взять за помощь несколько спасенных коней, но тот отказался. Столь же бескорыстным оказался Наху-Байан. Он даже разрешил сыну присоединиться к Тэмуджину и стать его нухуром, т. е. дружинником. Пока же он снабдил гостя на дорогу бараниной и кумысом. Тэмуджин спокойно достиг кочевья Борджигинов, где его мать и братья извелись от беспокойства: ведь Тэмуджин отсутствовал целых две недели. Боорчу приехал к Тэмуджину на службу некоторое время спустя.