Ну хорошо, дальше еще крепче: «Мощное движение народных масс (которые убивали одиноких чиновников. –
Л. Г.) породило страх и смятение в душе Елюя Дэгуана, который, обращаясь к свите, сказал: «Я не знал, что будет так трудно подчинить людей Китая!» В панике он бежал на север, угнав с собой большое количество населения и захватив много имущества…» Начать с того, что спутана хронология событий. Сначала Дэгуан уехал домой и умер по дороге, а потом вспыхнуло восстание, и именно тогда, когда киданьских войск осталось мало
[116]. Затем, что за «паника», когда победитель возвращается с огромной добычей? Да он только для того и воевал, чтобы ее получить. И наконец, почему он «бежал», когда на самом деле он оставил в Кайфыне наместника? И именно наместника выгнал шатосец Ли Чжи-юань, подлинный спаситель китайского народа, но о нем только сказано: «в это время бывший цзедуши (военный губернатор) Хэдуна провозгласил себя императором в Тайюане». Ну и отплатили же китайцы своему защитнику! Го Вэй, выходец из солдат, ставший генералом, предал и убил сына Ли Чжи-юаня, но о нем сказано, что он «был хорошо знаком со страданиями народа», и дальше панегирик его добродетелям. А то, что он толкнул тюрок-шато в объятия киданей, благодаря чему Китаю пришлось воевать 30 лет, только чтобы вернуть Шаньси, – об этом читатель, может быть, догадается, хотя автором сделано все, чтобы запутать сюжет. А ведь весь текст построен на цитатах из источников. Ну как? Неплохо, не правда ли?
А вот и другая крайность – сухая выжимка сведений из тех же источников. Таковы книги А. Кордье и Р. Груссе
{64}. Как справочник они полезны, но для того, чтобы возникла потребность в справках, необходим интерес к предмету, а он тонет в калейдоскопе имен, дат и фактов. Просто читать эти книги так же трудно, как технический справочник Хютте
{65}, да и незачем. Эстетического наслаждения не возникает, память бесплодно утомляется и выкидывает сведения, не нанизанные на какой-либо стержень. Но стоит ему появиться – и сведения становятся в красивые ряды.
Под стержнем я понимаю аспект. Историю героического племени шато можно рассматривать под разными углами зрения. История их побед и гибели – это проблема неслияния разных культур в аспекте гуманитарном, проблема вынужденной смены ландшафта этносом и невозможность вторичной адаптации в аспекте исторической географии, проблема метисации при несходстве психического склада в аспекте биологическом и, наконец, проблема регресса в аспекте философии истории. В любом случае это выход к стыку наук. Но есть и чисто исторический аспект – логика самих событий – например, вторжение врага вызывает сопротивление или бегство, угроза жизни наместника – восстание или измену, ограбление народа – нищету государства, покровительство чужим – недовольство своих и т.д. Исследуемые нами здесь события IX–Х вв. были бедствием той разновидности причинной связи, которую в начале XIX в. именовали «силой вещей» (А. С. Пушкин), а теперь предлагают назвать «цепной реакцией» (Б. Ф. Поршнев)
{66}. Это – закономерность второго порядка. Накладываясь на закономерность первого порядка – развитие производительных сил и производственных отношений – и суммируясь, эти закономерности образуют ту канву событий, которая является исходным пунктом исторического анализа. Ведь на поверхности явления видны только последствия глубоко скрытых причин. Войны и договоры, законы и реформы, сведенные в синхроническую таблицу, позволяют историку путем сложного анализа сначала вскрыть мотивы событий, а затем синтезировать ход процесса, что будет венцом исторического исследования.
Опыт пространственного анализа