наше превзошло Вселенную. И поэтому же мы можем внезапно воспринять
все формы пустыми, а саму пустоту — как обремененную формами. И
достигаем состояния, в котором способны явственно видеть, что мир
одновременно и существует, и не существует.
Вершинное переживание, по-видимому, может передать то, что
является изначальной мудростью и изначальным знанием тех оснований
космоса, которое Упанишады определяют как «познание Того, знание чего
дает знание всего». Постигнутое же нами в миг подобного переживания —
невыразимо, ибо словами неописуемо, потому что, по всей видимости, сама
природа и структура нашего языка не пригодна для этой цели. И все-таки
это переживание производит глубочайшее воздействие на весь строй наших
ценностей и стратегию нашего существования.
В общем-то, благодаря благодатной природе и благоприятным
возможностям вершинных переживаний это такая категория духовных
обострений, по поводу которых возникает наименьшее количество
затруднений. Ибо подобные переживания по своей природе является
65
преходящими и замкнутыми на себя. И нет никакой причины, по которой у
них должны были бы быть неблагоприятные последствия. И все-таки и из-
за нашего невежества, и из-за ложных представлений психиатров в
вопросах духовности множество людей, переживших подобные состояния, в
конце концов, оказывалось в лечебницах, усмиренные транквилизаторами
и заклейменные патологическими ярлыками.
Психологическое обновление посредством возвращения к средоточию
Калифорнийский психиатр и психоаналитик юнгианс-кого направления
Джон Уэйр Перри назвал этот вид духовно-психического кризиса
«возобновляющей проработкой». Этому кризису по причине его глубины и
напряженности, скорее всего, поставят диагноз серьезного психического
заболевания. Ибо переживания людей, вовлеченных в такую проработку,
настолько странны и порой сумасбродны, что необходимость приписать их
какому-то серьезному патологическому процессу, нарушившему работу их
мозга, кажется очевидной. И, тем не менее, именно этот вид духовного
обострения предоставляет самые внушительные доводы против кажущейся
очевидности наличия какого-то патологического процесса.
Индивиды, вовлеченные в кризис подобного рода, воспринимают
собственную душу как поле исполинской битвы, где происходит сражение
сил Добра и Зла, Света и Тьмы. Их поглощает тема смерти — ритуальных
убийств, жертвоприношений, мученичества и загробной жизни. Их
завораживает наличие противоположностей, в особенности связанных с
различием между полами. Они переживают себя средоточием невероятных
событий, имеющих вселенское значение и необычайно важных для
будущего этого мира. Духовидческие состояния влекут их все дальше и
дальше вспять, через их собственную историю и всю историю
человечества, по пути к сотворению мира, к идеальному первоначальному
райскому состоянию. И кажется, что в этом стремлении они ищут
исключительно
совершенства,
ибо
пытаются
выправить
вещи,
произошедшие в прошлом не должным образом.
После периода смятения и замешательств переживания становятся все
более и более приятными и начинают постепенно продвигаться к