меня разбудил телефонный звонок. Это был ночной охранник из института Эсален,
просивший помощи. Молодая пара, Питер и Лора, путешествовавшие вдоль побережья,
припарковали свой автофургон на прибрежной трассе 1 около института Эсален и решили
вместе принять ЛСД. Они постелили кровать в своей машине и вскоре после полуночи оба
приняли препарат. Переживание Лоры было относительно мягким, но Питер прогрессивно
развивал острое психотическое состояние. Он стал параноидным и жестоким и после периода
вербальной агрессии стал кидаться вещами и крушить машину. В этот момент Лора
запаниковала, заперла его в машине и попросила помощи в Эсалене. Она показалась в
сторожевой будке совершенно голой, держа в руках ключи от машины. Ночной охранник знал
о моем опыте работы с психоделиками и решил позвонить мне; он также разбудил Рика
Тарнаса, местного психолога, написавшего диссертацию о психоделических препаратах.
Пока охранник заботился о Лоре, которая успокоилась и испытывала приятные,
неосложненные ЛСД переживания, Рик и я пошли к автофургону. Приближаясь к машине, мы
слышали громкий шум и крики; когда мы подошли ближе, то увидели, что несколько окон
были разбиты. Мы открыли дверь и начали говорить с Питером. Мы представились и сказали,
что у нас был большой опыт с психоделическими состояниями, и мы пришли ему помочь. Я
осторожно заглянул в фургон; бутылка в полгаллона пролетела примерно в четырех дюймах
от меня и упала на мостовую. Я повторил это несколько раз, и в меня полетело ещѐ два
объекта. Когда нам показалось, что Питеру больше нечем было кидаться, мы быстро вошли в
фургон и легли на кровать по обе стороны от него.
Мы продолжили говорить с Питером, уверяя его, что всѐ будет нормально через час или
два; зная, что он и его подруга приняли ЛСД после полуночи, мы могли дать ему такой
определенный лимит. Стало очевидно, что он был в параноидном состоянии и видел нас
враждебными агентами ФБР, пришедшими его повязать. Мы успокаивающим и
поддерживающим образом держали его за руки, твердо удерживая каждый раз, как он делал
попытки вырваться, но избегая реального физического антагонизма и борьбы. Всѐ время мы
говорили, что сами имели трудные переживания и ретроспективно нашли их полезными. Его
состояние примерно в течение часа колебалось от недоверия с тревожными агрессивными
импульсами до эпизодов облегчения, когда с ним возможно было общаться.
По прошествии времени, когда ЛСД состояние стало менее интенсивным, Питер
медленно обрел доверие. Он всѐ больше соглашался держать глаза закрытыми и встречать
переживание, и мы смогли осторожно работать над заблокированными частями его тела,
поощряя полное эмоциональное выражение. К семи часам все негативные элементы
полностью исчезли из ЛСД переживаний Питера. Он ощущал себя очищенным и
перерожденным и глубоко наслаждался новым днем. Его прежняя враждебность сменилась
глубокой благодарностью, и он постоянно повторял, как он рад нашему вмешательству.
Примерно в семь с половиной у фургона появилась Лора и присоединилась к нам; она
сама была в очень хорошем состоянии, но естественно беспокоилась о Питере. Рик и я