физические ощущения. Если правильно с ними работать, болезненный и трудный ЛСД сеанс
может принести важный терапевтический прорыв. Он может способствовать разрешению
проблем, которые потихоньку досаждали субъекту многие годы и омрачали его или еѐ
повседневную жизнь. Неуспешный сеанс это тот, в котором трудные чувства начинают
проявляться, субъект не отдается полностью процессу, и гештальт остается неразрешенным. С
этой точки зрения все психоделические переживания, в которых процесс срывается введением
транквилизаторов и внешними отвлечениями вроде передачи в психиатрическую больницу,
являются неудачными не из-за природы запущенного психологического процесса, а из-за
кризисного вмешательства, помешавшего позитивному разрешению.
Хотя ЛСД может вызвать трудные переживания даже в наилучших обстоятельствах,
было бы ошибкой приписывать все «бэд трипы» самому препарату. Психоделическое
состояние определяется рядом не лекарственных факторов; вероятность серьезных
осложнений критически зависит от личности субъекта и элементов установки и обстановки.
Это лучше всего можно проиллюстрировать сравнением частоты осложнений во время
раннего бесконтрольного экспериментирования с ЛСД с психоделической сценой
шестидесятых. В 1960 Сидни Кохен опубликовала работу, озаглавленную «ЛСД: побочные
эффекты и осложнения. J. Nerv. Ment. Dis. 130:30, 1960». Она была основана на сообщениях 44
профессионалов, которые дали ЛСД и мескалин почти тысяче людей более 25000 раз; число
сеансов на человека колебалось между 1 и 90. В группе нормальных добровольцев частота
попыток суицида после сеанса была менее одной на тысячу случаев, а частота продления
эффектов более 48 часов была 0,8 на тысячу. Цифры были несколько выше, когда в качестве
субъектов выступали психиатрические пациенты; на каждую тысячу пациентов было 1,2
попытки суицида, 0,4 совершенных суицида и 1,8 продлений эффектов, длившихся более 48
часов. Так что в сравнении с другими методами психиатрической терапии ЛСД казался
необычайно безопасным, особенно по контрасту с другими процедурами, обычно
использовавшимися тогда в психиатрическом лечении (электрошок, инсулиновая кома и
психохирургия). Эта статистика резко контрастирует с частотой неблагоприятных реакций и
осложнений, связанных с бесконтрольным экспериментированием. Во время моего визита в
клинику Хэйт-Эшбери в Сан Франциско в поздних шестидесятых еѐ директор Дэвид Смит
сказал мне, что они имели дело с примерно пятнадцатью «бэд трипами» в день. Хотя это
необязательно значит, что у всех этих клиентов после психоделических переживаний были
долговременные неблагоприятные эффекты, это иллюстрирует рассматриваемый вопрос.
Опыт и искушенность психиатров и психологов в отношении психоделиков в ранние
годы были определенно небольшими, а обстановки были далеки от идеальных. Однако сеансы,
опубликованные в работе доктора Кохен, проводились ответственными индивидами в
защищенных обстановках, под надлежащим надзором. К тому же, те, у кого были трудные
переживания, находились в месте, которое было оборудовано для оказания помощи в случае