изменений приведено в главе 9. В некоторых случаях эти изменения были такими
фундаментальными, что пациент попадал в совершенно другую клиническую категорию. Этот
феномен настолько поразителен и имеет такую теоритическую и практическую важность, что
заслуживает иллюстрации коротким клиническим примером:
Ричард был двадцатишестилетним студентом, более четырех лет страдавшим глубокой
неослабевающей депрессией и предпринявшим шесть серьезных попыток суицида, в одной из
которых он использовал крысиный яд. К тому же, у него были частые приступы свободно
плавающей тревоги, мучительных головных болей, агонических сердечных болей и
пальпитаций и сильная бессонница. Сам Ричард связывал большинство этих эмоциональных
проблем с нарушениями в своей сексуальной жизни. Хотя у него было много дружеских
отношений с женщинами, ему не удавалось сексуально с ними взаимодействовать, и у него
никогда не было полового акта с женщиной. Иногда он пытался понизить свое сексуальное
напряжение при помощи мастурбации; однако это приводило к ненависти к себе и
мучительным чувствам вины. В нерегулярные периоды он участвовал в гомосексуальных
действиях, всегда в роли пассивного партнера. Хотя в этих ситуациях он мог достичь
кратковременного удовлетворения, связанные с этим чувства вины достигали
саморазрушительных пропорций. В следовавшем за его гомосексуальными связями состоянии
отчаяния он предпринял несколько попыток суицида и однажды попытался кастрировать себя,
приняв большую дозу эстрогенов.
В своем восемнадцатом ЛСД сеансе Ричард завершил повторное проживание и
интеграцию мощной негативной СКО, функционально связанной с БПМ II.[5] За этим
последовало экстатическое переживание, продолжавшееся несколько часов. Он почувствовал
уверенность в себе, исцеление, целостность и оптимизм. Однако во время завершающего
периода он эмпирически вошел в другое скопление воспоминаний, связанное с третьей
перинатальной матрицей. Для него это было неприятным сюрпризом после того, как он
поверил в конечное разрешение своего заболевания. В разочаровании и нежелании
сталкиваться с новыми проблемами он преждевременно мобилизовал свои защиты. Из ЛСД
сеанса он вышел лучистым, счастливым, с чувством физического благополучия; однако к
нашему удивлению, комплекс его старых симптомов сменился классическим истерическим
параличом правого плеча. У него были все типичные черты истерической конверсии, включая
«прекрасное равнодушие»— удивительно безразличное эмоциональное отношение к с виду
серьезному и калечащему симптому.
Продолжение психоделической терапии принесло довольно интересные результаты. В
нескольких следующих сеансах паралич Ричарда исчезал каждый раз, как ЛСД начинал
действовать. Две важные проблемные области, лежавшие в основе его истерического
паралича, продолжали проявляться, и их надо было проработать. Первой были отношения
Ричарда с отцом, полные агрессии и конфликтов на тему отцеубийства. Его отец был
жестоким и деспотичным алкоголиком, осуществлявшим физическое насилие над Ричардом и
его матерью. В нескольких случаях отец так серьезно ударил его, что Ричарду пришлось лечь