После обильного, как они еще до сих пор иногда говорят, «брызгания слюной», они наконец решили – чтобы никого не обидеть и, в то же время, чтобы у них была и эта отрасль их науки, – объединить обе эти теории, дошедшие до них из древности и не имеющие друг с другом ничего общего, в одну. А позднее, когда один из них, по имени Гайдаропуло, придумал этому недоразумению длиннейшее «математическое» объяснение, именно, почему в одной теории упоминается деление октавы на семь «целых звуков», тогда как в другой только пять «целых звуков», и почему и как произошло такое важное противоречие, то эти его математические объяснения совершенно успокоили всех соответствующих представителей современной цивилизации, так что теперь они со спокойной совестью производят все свои мудрствования, касающиеся колебаний, на основе «математических объяснений» этого услужливого Гайдаропуло.
В этих математических объяснениях приводились следующие соображения.
Этот самый, так сказать, услужливый Гайдаропуло одному ему известным способом высчитал число колебаний всех семи китайских целых нот и принялся объяснять, что в китайской «семитоновой октаве» те целые ноты, которые называются «ми» и «си», вовсе не являются целыми нотами, а лишь половинными нотами, поскольку число имеющихся у них колебаний примерно совпадает с числом колебаний тех греческих половинных нот, которые, согласно делению греческой октавы, находятся как раз между китайскими целыми нотами «ре» и «фа» и между «си» и «до».
Он сделал далее предложение, что, очевидно, китайцам было удобно иметь опору голосу, то есть «центр тяжести» голоса, также на этих половинных нотах, и поэтому они разделили свою октаву не на пять целых нот, как греки, а на семь, и так далее в том же духе.
Как я уже говорил, после этого объяснения господина Гайдаропуло все остальные современные ученые новой формации совсем успокоились, приклеив ярлык и к этой отрасли своей официальной науки.
И теперь у них эта отрасль под названием «теория закона колебаний» живет, как сказал бы наш мудрый учитель мулла Наср-эддин, «припеваючи».
Относительно данного случая я еще помню и волей-неволей не могу удержаться, чтобы не высказать вслух то мудрое высказывание нашего всегда чтимого муллы Наср-эддина, которое он формирует следующими словами: «Эх… вы, курфуристанские олухи, не все ли вам равно, мул или заяц у вас для сельской работы? Разве у того и другого из этих животных не по четыре ноги?»
Эти твои современные любимцы, конечно, не знают и даже не подозревают, что эти два самостоятельных деления октавы на целые ноты, ныне имеющиеся у них и называемые ими китайским и греческим, в основе своего возникновения имеют две совершенно различные причины: первое, то есть китайское деление, является, как я уже сказал, результатом досконального – беспрецедентного на Земле как до этого, так и после – познания великими учеными близнецами-братьями закона Гептапарапаршиноха; второе, то есть греческое, деление было сделано только на основе так называемых «опорных звуков голоса», имевшихся в голосах существ-греков того периода, когда была оставлена эта «пятитоновая греческая октава».
Этих опорных звуков голоса, или, как они иногда еще называют, «легких звуков голоса», образовано у твоих любимцев и поныне еще образуется почти столько, сколько существует самостоятельных групп, на которые они разделены и еще продолжают разделяться, и происходит так потому, что эти легкие звуки голоса вообще образуются у существ в результате многих внешних, а также и внутренних окружающих условий, от них самих не зависящих, как, например, географических, наследственных, религиозных, и даже в зависимости от «качества питания» и «качества взаимных влияний», и т. д. и т. п.