Заметив, что обозначенная на обложке книги цена лишь сорок пять копеек, наш купец сначала задумался странным, вообще не обычным для русских образом, а потом повел плечами, приосанился и, выпятив грудь, как гвардейский офицер, после непродолжительного молчания сказал очень спокойным, но весьма авторитетным тоном:
– Но здесь указано сорок пять копеек. Почему вы спрашиваете шестьдесят?
На это продавец, сделав, как говориться, «елейное» лицо, свойственное всем продавцам, ответил, что книга действительно стоит только сорок пять копеек, но должна продаваться за шестьдесят, потому что пятнадцать копеек надбавляются за почтовые расходы.
Получив этот ответ, наш русский купец был озадачен этими двумя совершенно несвязанными, но, по-видимому, безусловно, совместимыми фактами, и было заметно, что в нем начинает что-то происходить; уставившись в потолок, он опять задумался, на этот раз подобно английскому профессору, который изобрел капсулу для касторового масла, потом вдруг повернулся к своему другу и впервые на Земле произнес словесную формулу, которая, выражая своей сутью несомненную объективную истину, с тех пор приобрела характер поговорки.
И изложил он ее тогда своему другу следующим образом:
– Ничего, брат, мы возьмем книгу. Как-никак мы сегодня гуляем, а уж если «гулять, так гулять, оплатим и почтовые расходы».
Что касается меня, к несчастью, обреченного уже при жизни испытать прелести «Ада», то, как только я увидел все это, во мне немедленно начало и довольно долго продолжало происходить что-то очень странное, чего я не испытывал ни раньше, ни потом: как будто бы во мне начались всевозможные, как говорят современные «хивинцы», «призовые скачки» между всеми различными по происхождению ассоциациями и обычно случающимися во мне переживаниями.