— Ты уверен?
— Конечно, уверен, текст ничего общего с тем, что вИуде, не имеет… Тут про другое…
— Про что?
— Да какие-то Петр и Филимон обсуждают пер-вичность-вторичность очередного зона…
— И что мы будем делать?
— Что-что, пойдем предъявлять свои отношения куда-нибудь в дирекцию Музея.
И мы спросили у смотрителя о том, где можем пообщаться с администрацией, и по длинным коридорам дошли до приемной какого-то толстого лысоватого египтянина, который очень расстроился, когда мы начали задавать ему вопросы.
— Господин директор, — обратился к нему Серж на английском, — мы хотели бы посмотреть Кодекс Чакос…
— О да, — коверкая все, что только можно исковеркать, ответил египтянин, — я не есть директор, директор есть в отпуск, а я есть Али, менеджер… Кодекс Чакос — прекрасная папирус, мне думать, вы интересно…
— Мы не видели Кодекса Чакос и хотели бы на него взглянуть, — вступил я и протянул ему наши отношения.
— Очень хороший сохранился рукопись, — закивал он, дурацки улыбаясь.
— Господин Али, то, что выставлено в зале, — не Кодекс Чакос и неЕвангелие от Иуды — прервал его Ларионов.
— Иуда, Иуда, — казалось, он ничего не понимает.
— Не Иуда, я коптолог и прочитал текст, это совершенно другой памятник.
— Али не читать коптски… — пролепетал менеджер. — Я не знать…
— Я знать, — Ларионов прервал Али, — Кодекс Чакос находится где-то в запасниках Музея, не правда ли?
— Не знай, — насупился египтянин.
— Или его еще не передали вам?
— Не знай, — снова сказал он и даже зевнул, показывая, как скучно и неинтересно ему с нами общаться.
— Али, а ты любишь Америку? — спросил его я. От неожиданности он даже закрыл рот на полузевке. — А их президентов?
— Не понимай, — неуверенно пробормотал он.
— Вот, например, Франклина, — и я показал ему зеленую купюру.
— Умный человек, — покачал головой Али, но я не понял, о ком это он так лестно отозвался — обо мне или о Франклине.
— Знаешь, американские президенты хотели бы пожить у тебя, они специально приехали к тебе в гости… Но чтобы принять их, тебе нужно сделать маленький пустячок — показать нам Кодекс Чакос.
— Сколько? — сразу по-деловому осведомился он.
— Пятьсот, — показал я ему пять бумажек.
— Пошли, — он встал из-за стола.
Кодекс Чакос, здравствуй и прощай!
Мы опять шли нескончаемо длинными коридорами и наконец оказались перед бронированной дверью с кодовым замком. Али быстро набрал комбинацию чисел, и мы вошли в небольшое сухое и прохладное помещение, где под стеклянным колпаком лежал некий манускрипт.
— Вряд ли я смогу вам разрешить взять его в руки, — в голосе Али слышались вопросительные интонации.
— Шестьсот?
— Только посмотреть из моих рук…
— Семьсот?
— Хорошо, можете посмотреть сами, но всего в течение пяти минут…
— Десять Франклинов, и ты вытаскиваешь нам папирус и запираешь нас здесь на час!
— Но отдать мне фотоаппарат!
Али не смог бороться с искушением и совершил, конечно же, должностное преступление. Впрочем, фотокамеру нам ему пришлось отдать, тут уже не работали никакие посулы с нашей стороны.