Такие же точные данные приводятся и о структуре всего комплекса: «Напротив двадцати локтей внутреннего двора и напротив помоста, который на внешнем дворе, были галерея против галереи в три яруса. А перед комнатами ход в десять локтей ширины, а внутрь в один локоть; двери их лицом к северу. Верхние комнаты уже, потому что галереи отнимают у них несколько против нижних и средних комнат этого здания».
В другом же варианте Библии говорится о том, что возникновение трех ярусов храма обусловлено уступами скалы, и именно поэтому верхние комнаты уже. Именно поэтому нижние и средние ярусы находились вровень с землей, а к другому внешнему двору вела лестница в три уступа. Комментируется это так: «Возникает такое ощущение, что здание строилось с учетом неровной поверхности земли в этом месте, и именно поэтому оно было разделено на три части, каждая из которых была чуть ниже соседней».
Даже самому фанатично верующему из всех теологов должно было прийти в голову, что вряд ли всемогущий Бог стал бы давать своему пророку такое видение. Почему бы Богу не показать тот храм, который должен быть построен в Израиле, в виде идеального строения? Неужели он в видении стал бы учитывать соотнесение этого строения со сторонами света? Неужели бы в пророческом видении присутствовали такие обыденные моменты, как измерение коридоров и размещение боковых комнат? Неужели там упоминалась бы река, текущая на восток в море? Сами теологи отрицают теорию о том, что Иезекииль описывал иерусалимский храм:
«Из Святого Писания нам ничего не известно о реке, протекающей рядом с храмом. Эта река не может быть соотнесена с «водами Силоама, текущими тихо» (Исайя 8:6), так как они текут в другом направлении».
И все же эту реку Иезекииль описывает весьма подробно:
«И всякое живущее существо, пресмыкающееся там, где войдут две струи, будет живо; и рыбы будет весьма много… У потока по берегам его, с той и другой стороны, будут расти всякие дерева, доставляющие пищу: листья их не будут увядать, и плоды на них не будут истощаться; каждый месяц будут созревать новые, потому что вода для них течет из святилища…»
В Иерусалиме нет ни реки, ни ручья, на чьих берегах бы пресмыкались живые существа. Просто поразительно, на что были способны интерпретаторы-теологи в отношении этой реки! Поскольку в Мертвом море все мертво и, даже фантазируя, нельзя говорить о богатстве его водного мира, теологи превратили описываемую Иезекиилем реку ввидение будущего.
Чтобы вдохнуть в эту реку — которой в Иерусалиме нет — хоть какое-то подобие жизни, переводчики и экзегеты воспользовались двумя уловками: в оригинальном тексте Иезекииля нет ни слова о Мертвом море, но в переводе оно иногда появляется:
«В целом слово «море» при переводе этого отрывка можно сразу же переводить как «Мертвое море», так как такое определение хотя и понятно иудеям, но не всегда ясно немецкому читателю, а перевод лишается ценности, если его смысл можно понять, лишь прочитав примечание».
И тут теологи применили вторую уловку!
После того как «море» по воле переводчиков получило название, оно еще и превратилось в чудо экологического будущего!
Комментарий первый: