Я счастлив тем, что наряду с мощным фронтом моих академических противников есть целый ряд ученых — толерантных, благородных и заинтересованных собеседников; с некоторыми меня связывает крепкая дружба. Мы беседуем, переписываемся, я прошу их критики, совета и помощи, и они дают их мне. Это «добрые ученые», о которых говорил молекулярный биолог Гюнтер С. Стент, когда желал себе коллег, свободных от предрассудков. Эти люди контролируют свои негативные эмоции и с бесконечно восхищающим меня великодушием доброжелательно признают веские аргументы. Поэтому я не вижу причин, чтобы не продолжать накопление улик как аргументов для моей теории «в соответствии со строжайшими принципами научной методологии» (проф. Луис Навиа), даже если некий ученый считает, чтоодинаргумент не имеет больше доказательной силы, чемтысячааргументов. Поскольку я высокого мнения о разуме, я рассчитываю на разум заинтересованных и справедливых судей.
Карл Густав Юнг (1875–1961) расценивает мифологическое рассмотрение первобытных народов как «архетипическое развитие сознания», в котором «коллективное бессознательное» находит свое соответствие в изображении добра и зла, радости и наказания, жизни и смерти.
Как и другие виды толкований спорных мест, психологическое мне тоже не нравится. Там, где реальные факты резко сталкиваются в пространстве, не следует соляной кислотой психологизма растворять суть рассказов до неузнаваемых элементов, чтобы потом иметь возможность снова играть в «что я есть?»
Так получается, что результаты исследований едва ли дают нам чувство вновь обретенной безопасности. Наоборот, нам кажется, что мы попали в сети угроз, и это ощущение от открытия к открытию лишь возрастает. Далее то, что могло бы оказать вполне позитивное влияние, доходит до нас как роковая весть. Стоит только изобретению покинуть испытательный стенд, сразу начинают спрашивать, невзирая на затраты: ах, а не окажется ли оно вредным для человечества? Вызывает беспокойство сама постановка вопроса, и неважно, каким будет ответ.
При этом человек издавна стремится получить ответы на вопросы о причинных связях, которые объяснят его существование, его «отчего», «почему» и «зачем». Религии отвечают на эти вопросы богослужением, однако современный человек хочетзнать,а неверить.Не так уж много людей, которые действительно находят успокоение в молитве. Как и неверующие, они тоже ищут подлинные ответы. Никого на длительный период не устроят и механические ответы, которые всегда под рукой у материалистических мировоззрений. Речь идет о нескольких истинах, которые не окажутся под вопросом, прежде чем день превратится в ночь, а ночь в утро.
Я убежден в том, что существуют такие истины, которые, если только мы воспримем предания древнейших времен как имевшие место реальные факты и раскроем их суть, прольют свет на наше прошлое и одновременно (если мы извлечем из них урок) избавят от страха перед будущим. Поскольку мы узнаем, что было и что будет возможно.
Я констатирую: мифы о сотворении мира всех народов в Старом и Новом свете одинаковы.
Древнейшиетворящие богивсегдаприбывают из Вселенной и возвращаются обратно после проделанной работы. (Лишь последующие поколения богов выходят из пещер, из глубин Земли, из водной пучины.)
Древнейшие боги располагают летательными аппаратами, о которых все в один голос говорят, что они имеют форму яйца, большие, как гигантская птица или гигантская змея, состоят из металлических оболочек, с окнами, в которых мигает свет, со сверкающим корпусом, ярким, как Солнце, освещающим темную ночь. Эти летательные аппараты издают гул, приземляясь и стартуя под раскаты грома. От огненных хвостов этих устройств горит и дрожит земля. Они появляются из Вселенной и постоянно снова исчезают в космосе, погружаясь в бесконечную тьму, в полете обладают силой огромных птиц или золотых огненных коней. В общем, это неописуемое нечто, «дом, в котором жило Нечто».