их... Но, как бы далеко ни отодвигал человек эти объекты от
своей собственной личности, по мере очищения его разума все
они перестают его удовлетворять.
Бисмарк, объединивший Германию и диктующий ныне свою
волю всей Европе, равно как и его повар, который стряпает ему
обеды, поглощаемые менее чем через час после их
приготовления, не могут не замечать (если, конечно, их
мышление в состоянии хотя бы приблизительно оценить
результаты их собственных действий) существующего
неразрешимого противоречия между тщетой и глупостью
своих трудов и незыблемостью и разумностью того, что
существует вечно. Если бы они только задумались об этом, то
оба неизбежно пришли бы к следующим выводам: во-первых,
сохранность обеда князя Бисмарка, так же как и сильной
Германии, целиком зависит: в первом случае – от полиции, а
во втором – от армии, то есть – от бдительности и
добросовестного исполнения ими своих обязанностей.
Поскольку всегда могут найтись голодающие люди, готовьте
проглотить вместо князя его обед, и страны, которые
использовали бы любую возможность стать такими же
могущественными, как Германия. Во-вторых, ни обед князя
Бисмарка, ни мощь Германской Империи не совпадают с
целями и задачами вселенской жизни, но находятся в
вопиющем противоречии с ними. И в-третьих, тот, кто готовил
обед, равно как и тот, кто усилил Германию, оба вскорости
умрут, так же как неизбежно исчезнут и обед и Германия.
www.ezobox.ru
Единственное, что останется, это Вселенная, которой нет
никакого дела ни до обеда, ни до Германии и которая вряд ли
станет беспокоиться о тех, кто состряпал и то, и другое.
По мере совершенствования своего интеллекта человек все
более убеждается в том, что счастье, связанное с его
личностью, является не достижением, но необходимостью.
Личность – это только то исходное состояние, с которого
начинается жизнь, и конечный предел жизни...
Меня наверняка спросят: где же в таком случае начинается
жизнь и где она заканчивается? А где заканчивается ночь и
начинается день? Где в полосе прибоя заканчиваются владения
моря и начинаются владения суши?
Но существует день, и существует ночь; есть суша, и есть
море; есть жизнь, и есть не-жизнь.
С тех самых пор, как мы начинаем осознавать, что живем,
наша жизнь раскачивается, подобно маятнику, между двумя
крайностями.
Одна из этих крайностей – абсолютное безразличие к жизни
бесконечной Вселенной, когда вся энергия направлена
исключительно на удовлетворение собственной личности.
Вторая крайность есть полный отказ от личностного,
проявление безграничного интереса к жизни Вселенной и
достижение гармонии с нею; переключение всех желаний и
воли с самого себя на бесконечную Вселенную и на все
обитающие в ней создания[136].
Чем ближе к первому пределу, тем меньше жизни и
блаженства; чем ближе ко второму, тем жизни и блаженства
больше. Таким образом, человек все время движется от одного
края к другому и обратно; то есть он живет.Это движение и
есть жизнь.
Когда я говорю о жизни, следует помнить, что понятие это в
моем представлении неразрывно связано ссознательной
жизнью. Я не знаю никакой другой жизни, кроме осознанной;