Ископаемые, восстановленные наукой, которые должны служить достаточным доказательством возможности существования даже левиафана, не говоря уже о летающих змиях Исайи или Сарафе Ме'офеп, слова, переведенные во всех еврейских словарях, как «Сараф», воспламененный или огненный яд, и «Ме'офеп», как летящий. Хотя христианское богословие всегда связывало, как левиафана, так и Сарафа Ме'офеп с дьяволом, но выражения эти метафоричны и не имеют ничего общего с «Злым Духом». Тем не менее, слово «Дракон» стало ныне синонимом последнего. В Бретани слово Друк означает теперь «Дьявол» и отсюда, как говорит Кембри («Кельтические Монументы»,стр. 299), происходит Дьявольская Гробница в Англии,Droghedanum Sepulcrum. В Лангедоке метеорные огни и блуждающие огоньки называются Драк, а в БретаниDreagиWraieилиwraithЗамок Дрогхеда в Ирландии означает Замок Дьявола. (Де Мирвилль,там же, II, 423).

Писатели, приверженцы римско-католического учения, принимают всю серию рассказов о драконах, приведенных о. Кирхером в его«Œdipus Жgyptiacus», «De Genesi Draconum»,совершенно серьезно. Согласно этому иезуиту, сам он видел дракона, который был убит в 1669 г. крестьянином в окрестностях Рима, так как директор Музея Барберини прислал ему дракона, чтобы зарисовать зверя, что о. Кирхнер и сделал, и опубликовал его в одном из своихin-folios. После чего он получил письмо от Христофора Шерера, префекта Кантона Солер в Швейцарии, в котором этот чиновник удостоверяет, что сам он видел своимисобственными глазамиоднажды живого дракона в летнюю ночь в 1619 г. «Оставшись на балконе, чтобы любоваться абсолютной ясностью небосклона», – пишет он, – «я увидел огненного, блистающего дракона, подымавшегося из одной из пещер на горе Пилатус, и быстро направившегося к Флуэлен на другом конце озера. Его размеры были огромны, но хвост его был еще длиннее, и шея его была вытянута. Голова его и челюсти напоминали голову змия. В своем полете он изрыгал бесчисленные искры (?!)… Вначале я подумал, что вижу метеор, но скоро, всмотревшись более внимательно, я убедился по его полету и очертаниям его тела, что я вижунастоящего дракона.Таким образом, я счастлив уведомить ваше преподобие одействительном существованииэтих животных» –во снах, должен был бы прибавить писатель, о давно прошедших веках. (Там же, стр. 424).

Как убедительное доказательство реальности этого факта, один католик отсылает читателя к картине, изображающей эту сцену и написанную Симоном Сиенским, другом поэта, на портале церквиNotre Dame Du Donв Авиньоне, несмотря на воспрещение высокого Понтифа, который «не разрешил водворение этого триумфа любви в святом месте», католик этот добавляет: «Время попортило произведение искусства, но не ослабило его предания», (там же, стр. 425.) «Драконы-Дьяволы» нашей эры, о которых говорит де Мирвилль, по-видимому, не имеют успеха, ибо они исчезают весьма таинственно из Музеев, где, говорят, они находились. Таким образом, Дракон, набальзамированный Улиссом Альдоврандус и принесенный в дар Музею Сената в Неаполе или в Болонье, «еще находился там в 1700 году», но сейчас его там нет. (Там же, стр. 427).

Ор cit.,II, 422.

Там же, стр. 433.