Нам говорят, что в век рациональной мысли не разрешается больше объяснять имя Прометея, как это делали древние греки. Последние, по-видимому,
«Основываясь на очевидной аналогии προμηθεύς с глаголом προμανθάνειν, видели в нем тип «предвидящего» человека, к которому ради симметрии был добавлен брат – Эпиметей или «тот, кто принимает совет
послесобытия».
[1207]
Но теперь востоковеды решили иначе. Они знают истинное значение обоих имен лучше нежели те, кто изобрели их.
Легенда основана на событии мирового значения. Она была сложена, чтобы увековечить
«Великое Событие, которое должно было сильно запечатлеться в воображении первых свидетелей, ибо с тех пор воспоминание о нем никогда не покидало народную память».
[1208]
Каково было это событие? Оставив в стороне всякий поэтическийвымысел,все эти грезы о Золотом Веке, представим себе – так рассуждают современные ученые – первое жалкое состояние человечества во всем его грубом реализме, поразительная картина которого была начертана нам Лукрецием по Эсхилу, и точная истина которой ныне подтверждена наукою; и тогда мы сможем лучше понять, что новая жизнь, действительно, началась для человека в тот день, когда он увидел первую искру, получившуюся от трения двух кусков дерева или же из жил кремня. Как должны были быть благодарны люди этой таинственной и чудесной сущности, которую они отныне могли создавать по желанию и которая, как только она рождалась, начинала расти и распространяться, развиваясь со странною мощью.
«Это земное пламя не было ли оно аналогично по природе тому, которое посылало им сверху свой свет и тепло или устрашало их своими громовыми стрелами? Не происходило ли оно из того же самого Источника? И если начало его было в Небесах, то не должно ли оно было быть принесено когда-то на Землю? Если так, то кто был этим могущественным существом, этим благодетельным существом, Богом или человеком, который завоевал его? Эти вопросы, которые любознательность арийцев ставила в ранние дни их существования, нашли себе в Греции объяснение в мифе о Прометее».
[1209]
Философия Оккультной Науки находит две слабые точки в вышеприведенных рассуждениях и указывает на них. Жалкое со стояние человечества, описанное Эсхилом и Лукрецием в ранние дни арийцев, не было более жалким, нежели в настоящее время. Это «состояние» ограничивалось дикими племенами; и ныне существующие дикари, ни в коем случае, не счастливее и не более несчастны, нежели были их праотцы миллионы лет тому назад.
Факт, признанный наукою, что «грубые орудия, точно схожие с теми, которые находятся в употреблениисреди существующих дикарей»,встречаются в речных песках и пещерах, геологически «предпосылая огромную древность». И так велико это сходство, говорит автор«The Modern Zoroastrian»,что:
«Если бы, находящаяся сейчас на Колониальной Выставке, коллекция топориков и наконечников стрел, употребляемых бушменами Южной Африки, была положена бок о бок с коллекцией подобных же предметов из Пещер Кента или Пещер Дордонских из Британского Музея, то никто кроме эксперта не мог бы отличить их».
[1210]