Такого поворота событий я никак не ожидал. Время тянулось очень медленно, но вместе с тем, я понимал, что на ответ мне дано очень ограниченное количество времени. Я знал ответ, но никак не мог его произнести. Самое интересное, что он возник в то же мгновение когда был задан вопрос, и только мое сознание не могло поверить в то, что это именно тот ответ, который именно я сейчас скажу. Внутренняя борьба закончилась довольно быстро, и я сам, как бы со стороны, услышал свои слова:
– Да, я готов это сделать.
Как только я это произнес, так сразу же пережил потерю своего ребенка. Причем это все было настолько неожиданно и настолько правдоподобно, что никакой мысли о том, что это просто игра даже и не возникало. Я действительно потерял дочь. Я действительно остался без нее. Из шока, в котором я находился, меня вывели новые картинки, разворачивающиеся на экране.
На них был уже маленький мой сын, которому еще тогда не исполнилось и четырех лет, но который был уже мудрее меня и все больше и больше напоминал мне такого маленького даоса. Одна только зарисовка на эту тему, характеризующая его понимание жизни и окружающего мира:
(Однажды, мы с ним возвращались из детского сада на машине, и так как был сильный дождь, мы предложили подвести еще одного мальчика с его сестрой и естественно с мамой. Мама села на переднее сиденье, а все трое малышей расположились на заднем. С первого момента они стали очень интенсивно и шумно общаться между собой, видимо продолжая начатую тему в детском саду, так как ходили в одну группу. В какой то момент я слышу, что Даниил (так зовут моего сына) обращается к мальчику, сидящему рядом с вопросом:
– Я хочу подарить тебе свой барабан, а ты хочешь, чтоб я это сделал?
Мальчик естественно соглашается. После этого он обращается уже к девочке, с таким же вопросом, только вместо барабана предлагает ей резинового зайчика в шляпе, который был у нас внутри машины. К слову сказать, это были две единственные игрушки, которые Даниил взял к себе в машину и с которыми постоянно ездил. Даша (так звали эту девочку) очень даже с удовольствием согласилась принять подарок, и была, по-моему, очень счастлива этим событием. Мы довезли маму с детишками до их дома и отправились к себе.
В этот день больше ничего не произошло, зато на следующее утро, проезжая то место, где мы высадили вчера маму с детьми, Даниил оборачивается ко мне и говорит:
– Знаешь, если меня не просят, то я дарю подарки, но если меня будут просить, то я никому ничего не дам.
Вот тебе и вся философия Востока, буквально в одном предложении.)
И вот теперь, на фоне пробегающих, на экране эпизодов жизни моего сына и нашей вместе с ним, я опять услышал тот же вопрос, но касающийся уже непосредственно его:
– Сможешь ли ты, ради своего дальнейшего движения по пути Мастера, отказаться от своей дочки?
Помните, что это все происходило уже на фоне моей первой потери и теперь, от меня требовали того, чтобы я сам, собственнолично, отказался от единственного оставшегося у меня ребенка. Слово Шок меркнет перед тем, что я в действительности тогда пережил. Причем казалось, что чувства обострились настолько, что эту неминуемую (как я уже понимал) потерю я ощущал буквально каждой клеточкой своего тела.